Выбирай! - [4]

— Не лови меня на слабо, друг, я уже вышла из возраста, когда на подобное ведутся.

— А я думал, тебе всего восемнадцать. Только ведешь ты себя как…

— Как кто?

— Кончайте препираться, — нахмурилась Аня, направляясь к входу в лабиринт. Мне почему-то стало жутко. Мигнул последний луч солнца, погладил зеленые стены и погас… стремительно начало темнеть. Да и туч откуда-то набралось слишком много…

— Не видно ничего, идем домой! — еще раз попыталась я.

— Ну уж нет! — насупилась Анька. — Какие домой! Самое интересное только начинается.

— Вот именно, — Игорь ненавязчиво подтолкнул меня вперед.

Потому-то и не люблю я таких, как Анька. Вечно найдут себе неприятностей на пятую точку. Как и Игорь… тихонький с виду, а на самом деле… Что тут происходит?

— Ну же, Ира… — Он тянет за руку.

Держит крепко, и не сбежишь же. Розовеет в полумраке плащ Аньки, слышится ее тихий, с ноткой испуга смех. Чего я боюсь?

— Идем искать алтарь… — горячо шепчет он на ухо, и увлекает сначала вправо, потом влево, вновь — вправо. Запомнить бы, но я сбилась со счету и не знаю, как найти дорогу к выходу. Он сам-то знает? Темно-то как! Едва различаю в полумраке, куда мы идем, и уже сама крепко цепляюсь за ладонь Игоря, боясь остаться в этой темноте одной.

— Почему-то мне кажется, что мы найдем алтарь, — шепчет Игорь, горячо, незнакомо. Он ли это? Неужели пьян? Когда напиться-то успел?

— Чего бы ты пожелала, Ира? Подхватывает за талию, когда я вновь спотыкаюсь. Где-то впереди раздается торжествующий смех Ани.

— Думай! Потом поздно будет! Что за бред? Почему хочется опрометью выбежать из проклятого лабиринта? Почему пальцы Игоря грубо сжимают запястье, причиняя боль?

— Синяк будет, сволочь! — шепчу я, пытаясь вырваться… и глазам своим не верю. Стены лабиринта вдруг расходятся, образуя правильную окружность. В центре — поблескивающий в полумраке камень, величиной с доброго быка, а с камня сползает клубящаяся тьма. В панике я пытаюсь убежать, но Игорь внезапно резко толкает меня вперед, да так, что не удержавшись, я лечу в крапиву, обдирая коленки. Аня бросается ко мне, кричит что-то, только слов не разобрать. Зато Игоря я почему-то слышу отлично:

— Заткнись, дура! Ты мне не нужна! Звук удара кажется оглушительным. Аня икает, падает на землю рядом со мной и больше не двигается. Ее волосы быстро намокают, по светлым прядям растекается темное пятно.

— Ты убил ее…

— Сегодня я еще никого не убил.

Сегодня? Меня трясет. А он подходит все ближе, опускается рядом на корточки.

— Норовистая лошадка. Всегда такой была. Что же ты вновь сопротивляешься-то, ведьма?

— Вновь? — не понимаю я.

— Не помнишь. На этот раз ничего не помнишь, — сдирает с волос заколку, больно, наматывает пряди на кулак, резко дергает, заставляя запрокинуть голову. — Вспомни! Ну же, вспомни!

— Пусти, урод! — кричу сквозь слезы. — Пусти!

— Не тронь ее, — то ли стон, то ли шепот. Кажется мне, или это в самом деле чуть светится в темноте белоснежным человеческая фигура?

— Братец явился… — узнаю и не узнаю голос Игоря. — Наконец-то, а мы уже заждались. Чего злишься-то, Алешенька? Что ты сделать можешь, дух ты наш бесплодный? Пье-е-е-ро-о-о… Вечно эксцентричный и непослушный. Думаешь, если в прошлых жизнях меня обскакал, то и тут первым будешь?

— Глупый… зачем? — Знакомый голос… вспомнить бы, где я его слышала, но теперь я могу чувствовать только одно — обжигающий душу страх и инстинктивное желание сжаться в комочек…не двигаться.

Может, тогда не заметят? Может, тогда они оставят меня в покое?

— Зачем? А ты не знал, зачем? Куда же тебе, ты — наследничек… а другие побоку. Хоть бы эту девицу мне оставил, так нет, и ее себе заграбастал. Что ж ты, Ирина, меня не выбрала, а? Или четвертый сын князя для тебя, девки, недостаточно хорош?

— Пусти!

— Ага, разбежался! Я за тебя душу продал, а теперь пусти? Да ни в жизнь! Ты была моей невестой, слышишь, моей! Не его! Я тебя так любил, так почему?

— Любил? — закричала я. — Силой забрал в свой проклятый замок и в тот же вечер взял в постель. Не помнишь, как я кричала? Сопротивлялась? Так ты меня любил?

— Выбирай! — Игорь толкает меня к алтарю, да так, что я вновь падаю на колени в мокрую от росы траву. Боль отрезвляет. Руки по локоть утопают в черном тумане, в котором я в ужасе узнаю пламя тьмы из своих кошмаров.

— Выбирай! Здесь и сейчас! Я или он!

Сколько раз так было? Сколько раз я «выбирала»? Да и есть ли выбор? Выберу Алешу, Алеша проснется… и Игорь даст нам несколько дней счастья, прежде чем убить обоих и начать все сначала. Выберу Игоря, и этот проклятый алтарь свяжет нас узами гораздо более крепкими, чем узы брака. Я себя забуду. Я буду любить Игоря ненормальной любовью, буду равнодушно стоять возле него и смотреть, как он скармливает алтарю новую жертву, чтобы продлить свою жизнь еще лет на десяток. А Алеша будет спать. Не хочу!

— Выбирай! — орет Игорь. — Ну же! Выбирай, я или он!

— Боже, как я устала!

Устала надеяться, что в следующей жизни все закончится. Никогда не закончится. Игорь никогда меня не забудет, никогда не оставит в покое. Он не стареет, не умирает, он будет жить вечно и вечно будет надо мной издеваться.