Вы там держитесь… - [18]
Культя сразу как-то охолонул: вышел во двор, где собаки голодные ошиваются, и те ему мгновенно борщ слизали с валенок.
– Видал? (сказал Культя, вернувшись со двора, с пятидесятиградусного мороза). Еще лучше стали!
– А то (неохотно откликнулся дядь Коля). Борщ ведь, не хер собачий.
Потом таки мирно сидели: добили бражку, литров пять эдак.
А Культя на следующий день с глубокого похмелья отбил радиограмму на материк:
«У дядь Коли все есть, а у меня ничего.
Пришлите, бляди, бабу и кота мне».
Дядь Коля философски заметил:
– Ин пришлют. А то как это – без бабы и кота?
Кот опять прижался к дядь-Колиной ноге.
Теть Катя хмыкнула.
Кризис идентичности
…В одном довольно снобистском учебном заведении, типа киношколы (я ведь еще и кинокритик по совместительству, а не токмо автор баек), появилась новая девушка, проректор.
Худрук этого заведения сказал девушке, чтобы она связалась со мной на предмет прочтения лекции.
Девушка же подписана на меня в Фейсбуке и читает про Коляна и Петровича.
Ну вот, звонит она мне и, заикаясь от ужаса, говорит:
– Я на вас подписана… Но нужна лекция… Худрук говорит, чтобы я вас уговорила…
– Отлично! Я могу прийти не одна, с ассистентом.
Чувствую, девушка на том конце провода сейчас в обморок упадет.
– А с кем? (спрашивает, обмирая от ужаса).
– Подумаем. Бабыра так далеко не поедет, Колян напьется, подведет, Петрович сильно матом кроет…
– А одна вы прийти не можете?
– Могу. Только мне нужно в этот день не пить. Но я постараюсь.
Девушка в ужасе спрашивает меня:
– А какая тема будет у лекции?
Тут я совсем другим тоном говорю:
– Ну, например, кризис идентичности.
Тишина в трубке.
Маруся Сиськина
…Как-то раз я написала мини-пьесу про то, как критик Леня Павлючик, мой приятель и порядочный человек, сыплет выкладками, доводами, цифрами, свидетельствами, видео, сканированными документами, et cetera, переубеждая очередную вату, какую-нить там Марусю Дуралеевну Сиськину, а та все талдычит свое.
С тех пор немало воды утекло, но Леня таки не унимается.
К примеру, он пишет:
– Закрыты основные больницы, врачи изгнаны, повышается детская смертность, мы в изоляции… бла-бла-бла.
А Сиськина, ничтоже сумняшеся, пишет ему:
– Люблю (пишет) зорьки на Брянщине!
Леня не унимается:
– По свидетельству Роскомстата, добыча угля, нефти, колготок и сыра с плесенью и без плесени снижена на тридцать, а то и на сорок, а возможно, и на все пятьдесят процентов (и тэ дэ).
На что Маруся отвечает:
– Зачем вам уголь и тем более плесень, Леонид Васильевич? Плесень – это либералы! Сегодня (пишет) видела прекрасную бабушку, которая несла цветочек соседке и приговаривала: цвети, цветочек, на благо Родины… бла-бла-бла.
И вот тут появляюсь я и пишу:
– Сиськина – дура!
Обиженная Сиськина пишет:
– Вы, Леонид Васильевич, интеллигентный человек, а у вас в друзьях такая неприличная женщина, как эта, с позволения сказать, Тасбулатова! Странная фамилия, согласитесь, Леонид Васильевич!
В ответ Леня пишет ей длинное письмо с подробностями моей биографии, как мы с ним были на «Кинотавре», как я однажды налила ему стакан водки и спасла местную лягушку из-под тяжелого башмака артиста Панина (который пьет и все время ругается матом).
Пораженная моими достоинствами и недосягаемым нравственным совершенством, Сиськина удаляется, а Леня продолжает уже просто писать и постить факты, выкладки (см. выше), et cetera…
Никто с ним уже не спорит, все спят, но Леня продолжает писать и писать.
Пока сам не уснет.
Потому что Леня неутомим.
А мы с Сиськиной быстро ломаемся, нет у нас его выдержки.
Гляжу в озера синие
Шла по переходу в метро, и там тетка продает русские платки – огромные, метр на метр.
И красивые, кстати.
Думаю, может, Оле подарить: ей такое идет.
Подошла и говорю тетке:
– Хорошие платки.
Она (довольная):
– А то!
– В таких только (говорю) «Гляжу в озера синие» петь.
– Вчера 30 штук взяли! (похвасталась тетка). Ансамбль песни и пляски. Они теперь ими машут.
– На прощанье? (спрашиваю).
Тут какой-то язвительный интеллигент в очках говорит мрачно:
– Пора, мой друг, пора…
Тетка говорит:
– Да нет, мне разрешили седня до восьми стоять.
Интеллигент не унимается:
– Прощай, немытая Россия…
Тетка говорит нам:
– Вы эт кому? (добродушно, впрочем).
Интеллигент говорит:
– Это я сам с собой разговариваю.
Тетка говорит:
– А! А я думала, вы мне. Удивилась.
Интеллигент смутился.
И купил платок.
Пошел себе дальше. А я все раздумывала, какой купить.
Тетка мне говорит:
– Че это с ним?
– Да ничего (говорю). Прощается он с Россией. Уедет в Америку и увезет с собой русский платок.
– И че там с ним делать будет?
– Махать (говорю). И плакать.
Тетка чуть не прослезилась:
– Вон оно что…
За мир во всем мире
После просмотра фильма Васи Сигарева «Страна Оз» на фестивале в Минске с места поднялась пожилая женщина, с виду интеллигентная (там почти нет хамов, в Белоруссии, люди очень сдержанные), и сказала:
– Товарищи! Что же вы нам такое показываете? Неужели в России все такие хамы и хулиганы?
Я сказала с места:
– Я – очевидец. Все. Ну, почти.
Женщина не растерялась:
– Но вы же не такая?
– Но стремлюсь к этому!
Все засмеялись, а женщина мне сказала:
– Стремиться нужно к хорошему! Это и к режиссеру фильма относится! Почему он не стремится к хорошему?
