Вы – свет миру. О великих русских миссионерах - [2]

Отец Герман с каждым годом все более тяготился мирским обществом, которое его здесь окружало. Тогда он перебрался на близлежащий (в двух часах езды на байдарке) пустынный островок Еловый. Он вырыл недалеко от бьющего из земли источника землянку-келью и прожил в ней до осени. К зиме старец построил небольшую бревенчатую келью, в которой и жил до конца своих дней.

В избе стояла скамья, покрытая старой оленьей шкурой, на ней «подушка» из двух кирпичей. Одеялом старцу служила широкая доска, которой он завещал покрыть себя, когда наступит его смертный час.

Неподалеку отец Герман устроил часовню и стал подвизаться в уединенной молитве и посте, как когда-то на Валааме. Новое свое пристанище он так и назвал: Новый Валаам.

Около кельи батюшка развел небольшой огородик и питался раз в день овощами и рыбкой. Жизнь он вел строго аскетическую. Тело его, изнуряемое трудами, бдением и постом, отягощали шестикилограммовые вериги. Ученик отца Германа, алеут Игнатий, позже рассказывал: «Да, трудную жизнь вел Апа (то есть “дедушка”, как звали его алеуты), и никто не может жизни его подражать!».

После того как Кадьяк постигла страшная эпидемия чумы, на острове осталось множество сирот. Для них преподобный устроил на Еловом приют. А девочками-сиротками занималась духовная дочь его, София Власова, креолка (наполовину русская, наполовину алеутка). Она жила с девочками поодаль, на самом берегу острова.

Все приобретенное и выращенное тяжкими трудами старец отдавал сиротам и посещавшим его беднякам. Особенно он любил детей — угощал сухариками, пек для них крендельки, и малютки отвечали ему взаимной любовью.

«Нянька и нижайший слуга здешних народов»

Жители Кадьяка все чаще стали приплывать на Еловый за советом и молитвенной помощью. И каждому батюшка старался помочь в меру своих сил: утешал, мирил, помогал советом и делом. Потому-то он назвал себя в одном из писем «нянькой и нижайшим слугой здешних народов». Вскоре на острове образовалась своего рода монашеская община с уставом Валаамского монастыря.

Не оставил отец Герман и своей просветительской деятельности. Для мальчиков он организовал школу. Летом обучал их земледелию, которого алеуты не знали, веками питаясь только морской добычей да кореньями дикорастущих растений, а зимой занимался с ними чтением, письмом, Законом Божьим, священной историей и церковным пением.

Не только люди искали общения с отцом Германом, к нему тянулись и животные, которые его ничуть не боялись. Птиц старец кормил рыбой, и они во множестве селились вблизи его кельи. Под кельей у него жил ручной горностай. Этот осторожный зверек, всегда избегающий людей, принимал пищу прямо из рук старца Германа. Кормил отец Герман и медведей, как в далекой России его современник Серафим Саровский. Еще у батюшки был ручной бык, который служил ему. После кончины старца бык так затосковал, что на следующий день, разбежавшись, стукнулся головой о дерево и упал замертво.

Аляскинский чудотворец

Со временем подвижник Герман сподобился от Господа многих духовных даров. Когда на Еловом случилось наводнение, испуганные жители прибежали к старцу. Он вынес икону Богородицы на отмель и стал молиться, а по окончании молитвы сказал встревоженным островитянам: «Не бойтесь! Далее места, где стоит святая икона, вода не пойдет!».

Так и случилось: дойдя до иконы, вода, словно встретив невидимую преграду, остановилась.

А однажды на острове загорелся лес, в чаще которого находился преподобный со своим учеником. Старец, истово помолившись, провел на земле черту, и огонь, пробежав вдоль нее, остановился, не коснувшись густого леса за чертой.

Духовный пастырь для соотечественников

В 1819 году на острове появился новый правитель колонии — молодой офицер Семен Яновский. Он был неверующим и поначалу враждебно относился к старцу, однако спустя некоторое время под влиянием преподобного Германа изменился до неузнаваемости и стал его духовным сыном. Обращенный старцем к святой жизни, он, вернувшись в Россию, сделался учеником Антония Оптинского, а в конце жизни поступил в соседнюю с Оптиной Тихонову пустынь, принял там постриг, а позже и схиму.

Сильное влияние оказал отец Герман и на одного весьма образованного лютеранина, которого он из протестантской веры обратил в Православие. При всем своем многознании и большой начитанности тот не смог устоять против силы слова и убеждения старца и стал его духовным чадом.

А однажды батюшку пригласили на фрегат, прибывший из Петербурга. Моряки были наслышаны о здешнем старце и захотели побеседовать с ним.

Отец Герман задал им вопрос:

— Что вы, господа, больше всего любите и чего бы каждый из вас желал для своего счастья?

Посыпались ответы. Кто желал богатства, кто чинов, кто красавицу жену, кто прекрасный корабль, на котором он бы начальствовал, и так далее.

— Не правда ли, — сказал им отец Герман, — что все ваши разнообразные желания можно свести к одному: каждый из вас желает того, что, по его понятию, считает более лучшим и достойным любви?

— Да, так! — отвечали ему все.

— Что же, — продолжил старец, — может быть лучше всего и по преимуществу достойнее любви, чем Сам Господь наш Иисус Христос, Который нас создал, украсил совершенствами, дал жизнь всему, что нас окружает, все содержит, питает, Который Сам — Любовь и прекраснее всех людей? Не должно ли потому превыше всего любить Его и искать Его?