вы е бон - [5]

она, просыпаясь в липком холодном страхе,

шёпотом жгла его родной беспробудный бок:

«всё, что еще шевелилось внутри, истратив,

я – наркоман, я давно сижу на чудном экстракте,

мною ошибочно принимаемом за любовь».

она листала практически до рассвета,

книжки, журналы, подшивки старых газет,

оставленных ей в наследство чужого века

двумя стариками, уже ушедшими. в венах

ее синеватых играла паника. моцарта и бизе.

она выходила из спальни и шла на кухню,

пила то воду, то виски, то белое чертишто.

сосед напротив смотрел на неё нагую

и думал маниакально «я помогу ей!

только бы она не закрывала штор!»

35. ... ну и (дабы расставить всё по своим местам)...

... ну и (дабы расставить всё по своим местам)

хочу заметить ссылкой внизу страницы*:

* прошу тебя, пожалуйста, перестань.

увлечёшься – потом не сможешь остановиться.

а мне, увы, придётся тебя убрать –

выбора ты просто не предоставишь.

зачем тебе это? жарок, как старший брат,

брови (пре)чорны, (пре)красны до боли уста – ишь,

какой красавец! живи и не мучай нас,

я всё равно буду на шаг: «впереди» и «за», но...

ты так решил? ох, значится, началась

вполне гражданская. кто у нас -> в партизаны?

36. мне нравится с ней...

мне нравится с ней:

- взахлёб какой-то нелепый спор

- переходить альпы и переплывать босфор

- обедать, ужинать, завтракать = просто есть

- шёпотом едким болтать про чужих невест

- кататься по городу, чайников матеря

- осознавать, что уже одиннадцатое октября

- кофе варить с поцелуями пополам

- на антресоли сваливать какой-то ненужный хлам

- обсуждать военные действия плана бэ

- делать горячие бутерброды и канапе

- в кинотеатрах смущать и охрану, и темноту

- слизывать кровь, размазанную по рту

- хлопать дверью (от ревности) и в ладоши (от сча)

- делать зарубки ножом на обоих плечах

- играть в дурака, но проигрывать каждый раз

- пить: чаще – бароло и кьянти, реже – шираз

- шипеть друг на друга, как змеи, тайком от всех

- малину искать в разбухшем за ночь овсе

- читать порносказки, которые я пишу

- считать, что лучше тормоза, чем парашют,

никто пока (даже ангелы) не сочинил

- машинку стиральную то ломать, то чинить

- заставлять её надевать: очки и кольцо

- смотреть в окошко = видеть то снег, то сон

- читать: афиша, афиша-еда и афиша-мир

- в самолётах рот ей крепче сжимать: «не шуми...»

- знакомиться с теми, кто «был до неё с тобой»

- носить погоны *бабник* и *пиздобол*...

- любить её так, что сердце крошится в хлам

- да! кофе? варить!

с поцелуями.

пополам.

37. рубашку надеваю мягче, брюки – уже...

рубашку надеваю мягче, брюки – уже

и шёлком оборачиваю шею...

я так неудержимо хорошею,

что невозможно не заметить. ну же!

куда ты смотришь?

38. сезон устриц в разгаре – тоже слегка грассирую...

сезон устриц в разгаре – тоже слегка грассирую,

на краю рассвета нежно ее насилую.

а потом – метро, в наушниках тори, и...

прошу вас, не заходите на мою территорию.

даже если раньше мы вместе гуляли по багровой границе ада,

не заходите! теперь я рву горла за другие инициалы.

не заходите. договорились? спасибо заранее.

да! извините, пожалуйста, если вы уже ранены.

39. час ревности равен: пяти окуркам...

час ревности равен: пяти окуркам;

трём недописанным эсэмэсам;

двум кулакам в карманах куртки;

одному билету москва-одесса;

восемнадцати обещаниям встречи;

двадцати четырём посылам к чёрту;

девяти загадываниям на нечет –

шести обломам с пометкой «чётно»;

сорока ударам по спинке стула

указательным и безымянным правой;

тридцати восьми и пяти (простуда?);

одному мучительному сопрано;

половине оргазма в сортире; паре

воспалённых зрачков; тридцати монетам...

от минутной стрелки не отлипаю,

а она мурлыкает «как ты? где ты?»

40. пытаюсь врать – выходит коряво...

пытаюсь врать – выходит коряво.

когда-то всё тайное становится ядом.

пытаюсь молчать – выходит натужно.

что тебе приготовить на ужин?

пытаюсь смеяться – выходит нервно.

вот бы смыться с этого континента!

пытаюсь работать – выходит быстро.

ещё дюжиной писем брызну.

пытаюсь писать – выходит больно.

как кровью из ранки, теку тобою.

пытаюсь спать – ничего не выходит.

я думаю, дело в луне и погоде.

41. я видела её три раза. и не знаю о ней ничего, в общем...

я видела её три раза. и не знаю о ней ничего, в общем.

только то, что: она «счастливая. не долго, как всегда. но очень.» –

это самое важное, что мне стоит помнить!

и то, что ей больше подходит Австралия, а не Япония;

и то, что её дочь похожа не только на Биркин, но и на эльфа;

и то, что многим голосам в телефонной трубке она предпочла бы эхо;

и то, что она гораздо мягче, чем кажется,

только под кожицу её заглянуть не каждый отваживается;

и то, что она может пить пиво без алкоголя;

и то, что она неизлечимо болеет любовью.

к кому – не знаю. её имени я не помню просто –

это не поза моя, не выебон, не юродство!

так получилось. удивительно, что, втыкая в ступни в прибрежную Стикса глину,

я про неё вспомню и попрошу её подольше быть счастливой.

42. ты спишь, наверное. да?..

ты спишь, наверное. да?

а у меня тут – шампанское, как еда.

и за окном месяц. и провода

сплетаются в косичку трехвостую,

и где-то в горле танцует сверлышко острое,

которое ни спать не дает, ни стреляться.

смотрю на себя в зеркало – вместо глаз две тёмно-синие кляксы.