вы е бон - [2]

красить глаза, не оглядываться назад.

– как Вы еще не попробовали прозак?

дерзайте!

– можно дышать спокойно, не пить вискарь,

дулом не ёрзать у пляшущего виска.

– если пойдете налево, то Вас искать

будут, дружок, не с собаками, а с волками...

– можно проверить кровь на сахар и соль,

по углям и гвоздикам не ковылять босой.

– великолепно меняется Ваше лицо,

когда Вы себя ощущаете, как на вулкане.

– можно стать наконец нормальной на радость всем!

просыпаться не в пять утра, а хотя бы в семь.

– эх, положить бы Вас на язык, как монпансье,

мне кажется, Вам не помешает чуть-чуть растаять.

можно всё по-другому, я знаю! но только как

разучиться движением брови менять закат

на рассвет и обратно? и видеть издалека,

вот еще одна терпит бедствие – вырастает.

10. прости. я сломалась. две недели сомкнутых губ...

прости. я сломалась. две недели сомкнутых губ

привели к изменениям почвы под коленями, на которых

я, шатаясь, стою. это как поменять тайгу

на пустыню, букварь поменять на тору

и на жесты – слова. впрочем, все, что касается рук

стало лишь обострённей – от ногтей до моторики. лето

по ключицам течёт. животные нервы орут,

доставая вибрацией вопля до рамок скелета,

вырываясь за рамки, тревожа пространство. ты

это знаешь. прости. я сломалась. прости. я сломалась глубже,

чем мне думалось. позвоночник прямой, как штык.

плюс один портсигар – на завтрак, обед и ужин.

11. такого ли ты хотела...

такого ли ты хотела

слиянья нутра и формы:

белая замша лютена,

тосканская кожа форда,

мой рот, в плавной драке рваный

твоим, не менее жарким,

чем воздух вокруг? нирвана

июльская: тел пижамки

усеяны пряным потом –

гвоздика, зира, какао.

не хочется на работу...

желаниям потакая,

любуюсь тобой: твой профиль

на фоне бойницы в восемь

особенно мягок. кофе?

подрагивает подносик

в ладонях моих, пропахших

фантазиями. какой же –

лютена белая замша,

форда тосканская кожа –

мне запах надеть сегодня?

12. секунда, которая всё меняет...

секунда, которая всё меняет –

не воздух, не пульс, не на вечер планы,

а всё. предложения удлиняя,

выигрываю минуту. главный,

единственно верный манёвр – затишье,

улыбкой сдобренное до рвоты.

ты всё понимаешь сама без лишних

сентенций, правда? о да! ну вот и

закончим. я мудрость включаю кнопкой,

похожей на 20 копеек детства.

как жарко сегодня...

13. сидит. спина прямая. всё строго, чинно...

сидит. спина прямая. всё строго, чинно –

салфетки хрустят, официанты тоже.

думает: «мисс икс ее не приручила,

равно как миссис игрек.» и, подытожив

что-то в уме, она произносит: «едем!»

берет меня за руку цепким браслетом кисти,

не глядя в глаза ни мне, ни столам соседним,

и тащит на выход. воздух горячий, кислый

от смога московского, бьёт по ноздрям. легонько

впускаю пальцы в её смоляные кудри

и кратко целую губы – мой привкус горький

она ощутит несомненно. спустя секунду

ударит меня, оставляя трилистник алый

на левой щеке, разъяренно и деловито.

ну что ж. вот и все. сегодня я дописала

последнюю букву латинского алфавита.

14. любишь играться – айсикью, гуглток, скайп...

любишь играться – айсикью, гуглток, скайп.

ах поводок то натягивать, то отпускать;

ах превращать ладонь, то в подушку, то в плётку. на!

горлом идёт жирная тишина.

а ты мне снишься так беспощадно, так

бескомпромиссно, что не избежать атак:

табачных на лёгкие. кто тебя научил

вскрывать мне жилы одним движением? чик –

тоненькой алой струйкою потекла,

тоненькой алой стрункою. как игла

входит в разрытую вену, так входишь ты

в каждую нору мою. отполированный штык

твоих упрёков ни разу не попадал

мимо – это талант, моя девочка, это дар!

равно как я щедро одарена

умением чуять острое и нарываться на.

15. сжаться в комок – сердце, бронхи, зубы, ладони сжать...

сжаться в комок – сердце, бронхи, зубы, ладони сжать,

шептать, как мантру: «пожалуйста, не уезжай».

в прут стальной превращать позвоночный столб.

пульс разгонять, как тачку, сначала за сто,

потом за сто двадцать, сто тридцать – сердечко, жарь!

стучи быстрее: «пожалуйста, не уезжай».

пускай на небе Он этот услышит стук

и улыбнётся: животное на посту.

и мне по холке пальцами проведёт,

и ты никуда не уедешь.

16. она сказала: «ты блядство возводишь в ранг...

она сказала: «ты блядство возводишь в ранг

искусства, искусство в блядство при этом не превращая.

а что касается рваных душевных ран,

то всем, кому ты должна, прощай, так, как я прощаю».

кареглаза, смугла, полногуба, нервозна чуть,

умеет быть от смущения черезмерной и говорливой.

она почему-то уверена – я хочу

либо в постель её затащить поскорее, либо

сидеть с ней ночами, вдыхая сладчайших смол

парфюм, тревожа глазами, изматывая намёком,

но не прикасаясь. пишу, и моё письмо

похоже на шов неровный, который едва намётан

рукой, умеющей и ласкаться, и фехтовать

одновременно – кончик острой рапиры мягок.

она умывается, чистит зубы, стелет кровать,

ставит на низкий столик тарелку текущих ягод,

выбирает одну, вытирает сок,

текущий вишневой струйкой по шее... впрочем,

я очень легко представляю её лицо

и мысленно говорю ей: «спокойной ночи».

17. номер ее телефона сгинул...

номер ее телефона сгинул

из памяти моего девайса.

..............................................

о, адюльтерам неловким гимн –

спешное потное "одевайся!"