Вулканы не молчат - [11]

Такое бывает за секунду перед взрывом.

Вулканологи выбрались из палаток. Над кратером светилось зарево: освещая себе дорогу, из жерла выходил новый поток.

Ночная лава спускалась по спине первого потока, излившегося 18 октября. От нее исходил сильный грохот, словно неподалеку один за другим проносились тяжеловесные составы. Но это было не больше, чем «шумовое оформление». Сам поток двигался медленно. Обычная, или, как ее называют, основная, лава развивает скорость курьерского поезда. А карымская — самая вязкая из всех известных лав — за один час одолевает всего лишь десять метров.

Утром, не дожидаясь остальных участников экспедиции, группа Штейнберга приступила к исследованию потока. Для большей мобильности разделились на две группы. Договорились встретиться у подножия за чаем.

К назначенному времени Штейнберг и Чирков не пришли. Никто из собравшихся на условленном месте не придал этому особого значения. Смешно было думать о пунктуальности, когда рядом живой поток. Один час работы может дать в руки столько материала, сколько при других обстоятельствах на этом же Карымском не соберешь и за годы.

За обедом пробовали гадать, когда прилетят с базы остальные: сегодня или завтра? И почему, собственно, они не прилетели вчера?

Лена Серафимова вдруг беспокойно посмотрела на ребят.

— По-моему, кто-то крикнул.

Олег Волынец и Михаил Федоровна всякий случай прислушались, хотя можно было точно сказать: Лена ошиблась. В такой кутерьме хоть закричись — самого себя не услышишь. Не прошло и минуты, как рядом с кратером засветилась зеленая ракета — знак бедствия.

Вскоре Олег с Михаилом прошли зону бомбардировки. Оглянувшись, увидели Лену. Она шла, чуть поотстав. Упрямство Серафимовой не злило, ее можно было понять. Но помимо опасности, ожидавшей вулканологов наверху, была еще одна причина, по которой ребята отказались взять Лену с собой. С часу на час могла прилететь вторая группа. Их товарищи не будут знать о случившемся.

Километрах в тридцати от Карымского есть поселок Жупаново, который на время экспедиций служит вулканологам промежуточной базой. Отсюда Николай Домаров поднял вертолет с группой Штейнберга, пообещав через час вернуться за остальными.

На базе их оставалось четверо. К концу дня они поняли, что вылет откладывается до утра.

Весь следующий день дежурили в домике аэродромной службы. Понимая их состояние, начальник площадки то и дело вызывал по рации диспетчера Петропавловского аэропорта.

— Когда пришлете Домарова?

— Ну, ты даешь, — дружелюбно откликался диспетчер. — Я же говорил: Домаров у геологов. Вернется, сразу пришлю.

Перед вечером начальник площадки снова включился в эфир. На этот раз диспетчер ответить не успел. На ту же волну вышел кто-то посторонний. После настройки послышался прерываемый помехами женский голос, настойчиво повторявший свои позывные. Вулканологи, столпившиеся у рации, без труда узнали Лену Серафимову. Она торопилась, словно бы в эфире ей отвели считанные секунды.

— Нужна срочная помощь! Дайте санитарный рейс. Срочный санитарный рейс.

Воздерживаясь от преждевременных догадок, вулканологи тревожно переглянулись.

Серафимову услышал и дежурный оператор Петропавловской радиостанции. Позвонив в Институт вулканологии, он, несмотря на поздний час, застал работавшую в своем кабинете заместителя директора института Софью Ивановну Набоко.

— У ваших на Карымском несчастье. Просят вертолет и обязательно врача.

Ночью вертолет не пошлешь. Еще неизвестно, удастся ли что-нибудь сделать для того, чтобы помочь пострадавшим, сразу с утра.

Связь с радиостанцией поддерживала молодая сотрудница института Катя Овчинникова. Тем временем Софья Ивановна поднимала на ноги всех, кто имел отношение к вертолетам. Как и всегда в экстренных случаях, повторялась одна и та же картина: кого-то нельзя было найти, кто-то рад был помочь, но самостоятельно решать вопрос не имел права. К тому же не было свободных машин.

В третьем часу ночи в телефонной трубке прозвучал определенный ответ:

— Предупредите врача. Вертолет вышлем на рассвете.

Теперь можно было немного успокоиться. Но что же на Карымском?

Он только что показался из кратера — третий, самый свежий поток. Перед тем вулкан поутих, но вскоре его тряхнуло так, что вгорячах можно было подумать: Карымский сдвинулся с места.

Свежий выход лавы обещал ценные сведения. Геофизики начали подъем к кратеру.

Труднее всего было преодолеть зону вулканической бомбардировки. Куда упадет очередная глыба? Она висит над головой, огромная и вроде бы легкая. Кажется, что глыба не падает, а просто увеличивается в размерах. На решение — делать рывок или оставаться на месте — вулканологу отпускается несколько секунд.

Приходилось опасаться не только прямого попадания. Глыбы взрывались, как настоящие бомбы. Увесистые осколки разлетались на десятки метров.

Зону бомбардировки Штейнберг и Чирков прошли относительно легко. У кратера бомбы падали реже. Оставалось выбрать место для работы. Геофизиков-интересовала радиоактивность потока, а чтобы измерить ее, надо было подойти вплотную к отвесной шестиметровой стене лавы.

Им удалось сделать одно измерение, когда багровая трещина отколола от потока часть стены, у основания которой находились вулканологи. Генрих и Анатолий побежали прочь. Они уже считали себя недосягаемыми, когда рухнувшая стена развалилась на куски, и следом за ними хлынул горячий камнепад.