Вторая записка Абу Дулафа - [21]
>20 В тексте
>21
>22 Перевод данного абзаца принадлежит И. Ю. Крачковскому (Крачковский, Вторая записка, стр. 284).
>23 Название ал-к̣ӯмисӣ, по-видимому, произошло от области К̣ӯмис, расположенной на северо-востоке Ирана, юго-восточнее Каспийского моря, которая входила восточной своей частью в состав Хорасана (Бартольд, Обзор, стр. 77; Le Strange, р. 364–368).
>24Х̮алӯк̣— благовонная мазь. Цвет х̮алӯк̣а — светло-красный, алый (Dozy, I).
>25 Мешхедская рукопись —
>26 Х̣абба (букв, ‛зернышко’) — мера веса, равная приблизительно 0,071 г (Канон, II, стр. 823; ср.: EI, II; Sauvaire, I, р. 107–108; II, р. 43–50).
>27 Мискаль — мера веса, равная приблизительно 4,24 г (Канон, II, стр. 823; EI, III; Sauvaire, I, р. 35–39; И, р. 147–152).
>28 Т. е. она менее ковкая, чем предыдущая разновидность.
>29 Мешхедская рукопись —
>30 Описание Тах̮т-и Сулаймāна европейскими путешественниками и исследователями подтверждает сведения Абӯ Дулафа: город стоял на холме и был окружен мощными стенами; и по сей день сохранился естественный, по-видимому, вулканического происхождения пруд, из которого вытекают ручьи; вода в пруде действительно обладает вяжущим свойством, только глубина пруда у Абӯ Дулафа преувеличена; см.: Jackson, р. 128–129; Le Strange, р. 224, п. 4; Minorsky, Abū-Dulaf, р. 66–67.
>31З̱ирā‛ — ‛локоть’, мера длины. Различали «з̱ирā‛ городской» — около 0,58 м и «з̱ирā‛ строительный» — около 0,75 м. В данном случае, по-видимому, имеется в виду «з̱ирā‛ городской» (EI, I; Ибн Фадлан, 1939, стр. 113, прим. 468).
>32 Хашимитский джариб — мера площади, равная приблизительно 400 кв. м (EI, I; Sauvaire, III, р. 35–38, 213–216).
>33 Знаменитый зороастрийский храм огня Аз̱аргушнасп обычно связывают с аш-Шӣзом, а классические авторы — с Ганзакой. Противоречивость сведений древних и средневековых источников о местонахождении аш-Шӣза и Ганзаки (Газаки или Газны) уже отмечалась Джексоном, Шварцем и другими исследователями, которые предлагали разные варианты интерпретации показаний источников. За последние годы этому вопросу много внимания уделил. В. Ф. Минорский и дал удачное его решение. На основании анализа источников он определил место Ганзаки древних в районе нынешнего Лайлāна, в 14 км к юго-востоку от Урмии, а известный отрывок из Мурӯдж аз̱-з̱ахаб ал-Мас‛ӯдӣ (IV, стр. 74) о перенесении Анӯширвāном (531–579) огня из аш-Шӣза и ар-Рāна в ал-Бирка (‛пруд’) он истолковал по-новому, отождествив ал-Бирка с описанным Абӯ Дулафом аш-Шӣзом (нынешний Тах̮т-и Сулаймāн, см. выше, прим. 15). Следовательно, город, где первоначально находился зороастрийский храм, имел два названия — Ганзака и аш-Шӣз, а после его перемещения новое место получило старое название аш-Шӣз; см.: Jackson, р. 124–143; Schwarz, S. 1111–1120; Minorsky, Roman and Byzantine campaigns in Atropatene (BSOAS, 1944, XI, 4), p. 243–265; Minorsky, Abū-Dulaf, p. 66–67.
>34 В. В. Бартольд, обратив внимание на это сообщение Абӯ Дулафа, поскольку оно дополняло интересной деталью сведения о полумесяце как мотиве сасанидского искусства и геральдики, высказал такую гипотезу: «Очень вероятно, что полумесяц над куполом Шӣза был символом не столько религиозным, сколько династическим, и что этот символ не был распространен в восточной части Ирана» [В. В. Бартольд, К вопросу о полумесяце, как символе ислама (ИРАН, VI серия, 1918, № 6), стр. 476].
>35 Как отметил И. Ю. Крачковский, отдельные замечания о недостоверности сведений Абӯ Дулафа принадлежат составителю сборника Мешхедской рукописи. Позднее переписчик внес эти замечания в сплошной текст (Крачковский, Вторая записка, стр. 285). Впрочем, возможно, что Абӯ Дулаф имеет в виду неприступность крепости, а появление полумесяца на куполе сасанидского храма В. В. Бартольд считал вполне вероятным. В этом случае сомнение составителя сборника мало обосновано.
>36 Личность неисторическая. Имя Хурмуз встречается у многих мусульманских авторов в генеалогии Аршакидов; ср., например, ат̣-Т̣абари, Индекс. Маркварт (Marquart, Untersuchungen, II, S. 1—19) предполагал, что сообщение относится к Артабану II (12–38? гг. н. э.). Но здесь мы, по всей видимости, имеем дело с именем, произвольно составленным на основании путаных преданий (Minorsky, Abū-Dulaf, р. 68–70).
>37 Библейский Вифлеем.
>38 Текст рукописи позволяет читать
>39 Кинтар — мера веса у арабов, упоминается еще в Коране, заимствована от византийцев. 1 кинтар равнялся 100 ритлям, т. е. примерно 36
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Японская культура так же своеобразна, как и природа Японии, философской эстетике которой посвящены жизнь и быт японцев. И наиболее полно восточная философия отражена в сказочных жанрах. В сборник японских сказок «Счастливая соломинка» в переводе Веры Марковой вошли и героические сказки-легенды, и полные чудес сказки о фантастических существах, и бытовые шуточные сказки, а также сказки о животных. Особое место занимает самый любимый в народе жанр – философские и сатирические сказки-притчи.
В основу этого издания положен текст гигантского компендиума «Чжоу И Чжэ Чжун» («Анализ внутреннего содержания Чжоусских перемен»), составленный в начале XVII века великим китайским ученым Ли Гуанди. В его книгу вошли толкования из огромного количества трудов всех эпох и времен, в которых китайские ученые обращались к анализу текста «Книги перемен», лежащего в самой основе цивилизационной парадигмы китайского ума. «Книга Перемен» в течение тысячелетий являлась пособием по искусству мыслить, на котором оттачивали свой ум миллионы китайских мыслителей и деятелей, принимавших участие в управлении империей.
Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.
В сборнике «Небесная река» собраны и пересказаны в доступной форме мифы о сотворении мира, о первых японских богах и легендарных императорах. А также популярные в древней Японии легенды о сверхъестественном в стилях хёрай и кайдан, сказания и притчи. Сборник подобного содержания предлагается вниманию читателя впервые.
«Китайский эрос» представляет собой явление, редкое в мировой и беспрецедентное в отечественной литературе. В этом научно-художественном сборнике, подготовленном высококвалифицированными синологами, всесторонне освещена сексуальная теория и практика традиционного Китая. Основу книги составляют тщательно сделанные, научно прокомментированные и богато иллюстрированные переводы важнейших эротологических трактатов и классических образцов эротической прозы Срединного государства, сопровождаемые серией статей о проблемах пола, любви и секса в китайской философии, религиозной мысли, обыденном сознании, художественной литературе и изобразительном искусстве.
Один из выдающихся памятников средневековой японской литературы в жанре моногатари впервые полностью переведен на русский язык.Статья Л. М. Ермаковой «Ямато-моногатари как литературный памятник» выкладывается отдельным файлом.
«Исторические записки» древнекитайского историка Сыма Цяня (145-86? гг. до н. э.) — выдающийся памятник китайской историографии. До настоящего времени этот труд остается незаменимым источником разнообразных сведений о древнем Китае. В первый том вошли четыре главы «Основных записей» — первой части книги Сыма Цяня.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Седьмой том «Исторических записок» продолжает перевод труда древнекитайского историка Сыма Цяня (145—87 гг. до н.э.) на русский язык. Том открывает 5-й и последний раздел памятника — «Ле чжуань» («Жизнеописания»). «Ле чжуань» включает в себя 70 глав биографий более 300 наиболее ярких и значительных фигур Древнего Китая. В книге 25 глав, персонажами которых являются выдающиеся политические деятели, философы, полководцы, поэты. Через драматические повороты личных судеб героев Сыма Цянь сумел дать многомерную картину истории Китая в VI—III вв.