Вся ваша ненависть - [84]

– Вся в тебя, Мэверик, – вздыхает мама. – Кто-то что-то сболтнул, а она сразу в драку.

– В меня? Вот уж нет, любимая. Это всё твои гены. – Папа переводит взгляд на Сэвена. – А ты зачем дрался?

– Чувак напал на мою сестру, – фыркает Сэвен. – Я же не мог стоять в стороне.

Сэвен вечно пытается защитить Кению и Лирику, поэтому теперь я рада, что он не забывает и обо мне.

Папа пересматривает видео с того момента, как Хейли говорит: «Рано или поздно его бы кто-нибудь да пришил».

– Ого. – Мама округляет глаза. – Вот же бесстыжая девчонка.

– Избалованная засранка, – вздыхает папа. – Она вообще не соображает, что происходит, и все равно болтает.

– Ну и как вы нас накажете? – спрашивает Сэвен.

– Идите делайте домашку, – отвечает мама.

– И все? – уточняю я.

– А еще будете помогать папе в магазине, – добавляет мама, обнимая папу со спины. – Согласен, любимый?

Он целует ее руку.

– Согласен.

Если вы не спец в родительском языке, перевожу.

Мама: Я не одобряю ваш поступок и не стану говорить, что вы вели себя правильно, но, скорее всего, я поступила бы точно так же. А ты, любимый?

Папа: Само собой.

И за это я их люблю.

Часть 4. Десять недель спустя

Двадцать один

Большое жюри до сих пор не вынесло решения, так что мы продолжаем жить.

Сегодня суббота, и мы всей семьей приехали к дяде Карлосу на барбекю – праздновать День поминовения[108], а заодно день рождения и выпускной Сэвена. Завтра ему исполнится восемнадцать, а вчера он официально закончил старшую школу. Никогда не видела, чтобы папа плакал так, как тогда, когда директор Дэвис вручал Сэвену диплом.

На заднем дворике пахнет жареным мясом; на улице тепло, так что друзья Сэвена плавают в бассейне; вокруг носятся Секани и Дэниел в плавках и толкают в воду ни о чем не подозревающих людей. Вот они добрались и до Джесс; она смеется и обещает им отомстить. Нас с Кенией мальчики тоже пытаются скинуть в воду, но стоит нам надавать им пинков под зад, как они капитулируют и больше к нам не приближаются.

Однако тут подкрадывается Деванте и толкает меня в бассейн. Кения визжит, а я погружаюсь в воду, и мои свежезаплетенные косички и джорданы промокают насквозь. На мне миленький и совсем новый купальный костюм (шорты и танкини), а значит, он предназначается для красоты, а не для купания.

Я выныриваю и глотаю воздух.

– Старр, ты жива? – кричит Кения. Она отбежала от бассейна метра на полтора.

– Ты что, не поможешь мне вылезти? – спрашиваю я.

– Нет, подруга, не хочу свой прикид испортить. Сама справишься.

Секани с Дэниелом смеются и аплодируют Деванте, будто он новый Человек-паук или типа того. Мелкие ублюдки. Я выскакиваю из бассейна.

– Ой-ой, – вопит Деванте, и все трое разбегаются в разные стороны. Кения бежит за ним. Я – за Секани (кровное родство обязывает).

– Мамуль! – верещит он.

Я ловлю его за плавки и натягиваю их ему почти до ушей, так что они больно врезаются ему в попу. Секани пронзительно визжит. Я отпускаю плавки, и он плюхается на траву; теперь они сидят нам нем так высоко, что кажется, будто он в стрингах. Сам нарвался.

Кения ведет ко мне Деванте, заломив ему руки за спиной, словно он под арестом.

– Извиняйся, – приказывает она.

– Нет!

Кения дергает его за руки.

– Ладно, ладно, прости!

– Так-то. – И отпускает.

Деванте с ухмылкой потирает руку.

– Садистка.

– Умник хренов, – ворчит Кения.

Он показывает ей язык, и она отмахивается:

– Гуляй, чувак!

Хотите верьте, хотите нет, но так они флиртуют. Я уже почти забыла, что Деванте скрывается от ее папаши, да и они ведут себя так, словно тоже об этом позабыли.

Деванте приносит мне полотенце. Я хватаю его и насухо вытираю лицо, пока мы с Кенией идем к лежакам у бассейна. Деванте садится рядом с ней.

Вскоре к нам подходит Эйва с куклой и расческой в руках, и я жду, когда она, по обыкновению, всучит их мне. Однако отдает она их Деванте.

– На! – говорит она ему и убегает.

А он молча принимается расчесывать куклу. Мы с Кенией тупо пялимся на это зрелище.

– Че? – спрашивает он.

Мы начинаем ржать.

– Она тебя выдрессировала! – хохочу я.

– Ой, харе уже, – фыркает он. – Она милаха, сечете? Я не могу ей отказать. – Он заплетает кукле косичку, и его длинные тонкие пальцы двигаются так быстро, что кажется, будто скоро они сами сплетутся в узлы. – Мои сестренки постоянно доставали меня с такой фигней. – Упомянув их, он сразу поникает.

– От них и твоей мамы ничего не слышно? – спрашиваю я.

– Болтал с ними неделю назад. Они сейчас у моей двоюродной сестры, где-то в жопе мира. Мамка совсем разволновалась – спрашивала, все ли у меня хорошо. Извинилась, что бросила меня тут и что злилась. Зовет теперь к ним туда.

Кения хмурится.

– Так ты уезжаешь?

– Не знаю. Мистер Карлос с миссис Пэм сказали, что я могу пожить с ними, пока не окончу школу. Мама согласилась при условии, что я буду хорошо себя вести. – Он смотрит на результат своей работы: у куклы теперь безупречная коса. – Надо подумать. Мне здесь вроде как даже нравится.

Из динамиков начинает гудеть “Push It” группы Salt-N-Pepa. Зря папа поставил эту песню. Хуже может быть только та древняя песня, “Back That Thang Up”, от которой мама сходит с ума. Честное слово: достаточно процитировать ее интро (