Вся ваша ненависть - [85]
Услышав Salt-N-Pepa, мама с тетей Пэм хором кричат «Хэй!» и начинают старомодно танцевать. Мне, конечно, нравятся фильмы и шоу из девяностых, но я не хочу видеть, как мои мама с тетей оживляют это время в танце.
Сэвен и его друзья с одобрительным улюлюканьем их окружают. Сэвен кричит громче всех.
– Давай, ма! Жги, тетя Пэм!
В круг к маме запрыгивает папа и, положив руки за голову, принимается вращать бедрами. Сэвен тут же отталкивает его от мамы с воплем:
– Фу-у-у-у-у! Хоро-о-о-ош!
Но папа обходит его и продолжает танцевать у мамы за спиной.
– Ой, фу, – хохочет Кения. – Это уж слишком.
Деванте с улыбкой наблюдает за танцующими.
– А ты не врала про своих дядю с тетей, Старр. Они и впрямь ничего. И бабушка тоже крутая.
– Кто-кто? Ты же это не про мою бабулю?
– Про нее самую. Она тут узнала, что я играю в пики[110], и недавно после занятий повела меня на игру. Сказала, это типа продленки. С тех пор мы на короткой ноге.
Типичная бабуля.
Во двор заходят Крис и Майя, и при виде них у меня сводит желудок.
Я так и не привыкла к столкновению двух своих миров и не научилась выбирать, какой из двух Старр мне быть. Я могу вворачивать в разговор сленговые словечки, но не должна перебарщивать; могу выражать свое мнение, но не с пеной у рта, дабы не казаться «дерзкой чернокожей девчонкой». Я должна следить за тем, что говорю и как, но ни в коем случае не казаться «белой».
В общем, очень утомительная хрень.
Крис дает пять Деванте (своему новоиспеченному бро), а потом целует меня в щеку. Майя обменивается со мной секретным рукопожатием, кивает в ответ Деванте (они познакомились пару недель назад) и садится на мой лежак. Крис же втискивает свою здоровенную задницу между нами, слегка распихивая нас в стороны.
– Ты серьезно, Крис? – зыркает на него Майя.
– Эй, она же моя девушка. Мне положено сидеть рядом.
– Э-э, с чего бы? Сначала подружки, потом потрахушки.
Мы с Кенией хихикаем, а Деванте говорит:
– Че-е-ерт.
Желудок немного отпускает.
– Значит, ты Крис? – спрашивает Кения. Она видела фотки у меня в инстаграме.
– Ага. А ты Кения? – Крис тоже видел фотки у меня в инстаграме.
– Единственная и неповторимая. – Кения переводит на меня взгляд и одними губами произносит: «Симпотный!» – будто я не в курсе.
Кения с Майей смотрят друг на друга. Последний раз они пересекались почти год назад, на мое шестнадцатилетие, да и то пересекались – громко сказано. Хейли с Майей сидели за одним столиком, Кения, Халиль и Сэвен – за другим. Они и словом не обмолвились.
– Майя, да? – начинает Кения.
Майя кивает.
– Единственная и неповторимая.
Кения улыбается.
– Клевые у тебя кроссы.
– Спасибо, – отвечает Майя и сама окидывает их взглядом. Найки Air Max 95. – Вообще-то они беговые, но я ни разу в них не бегала.
– Я в своих тоже не бегаю, – усмехается Кения. – Единственный, кто реально в них бегает, – это мой брат.
Майя смеется.
Окей, пока все хорошо. Волноваться не о чем…
И тут Кения произносит:
– А блондинка ваша куда делась?
Крис усмехается. У Майи округляются глаза.
– Кения, ее не… Ее не так зовут, – говорю я.
– Но вы же поняли, о ком я.
– Ага! – кивает Майя. – Наверное, зализывает раны, после того как Старр надрала ей задницу.
– Че? – не догоняет Кения. – Старр, ты мне об этом не рассказывала!
– Ну, типа, это было недели две назад, – бормочу я. – Не о чем даже говорить. Просто ударила ее, и все.
– Просто ударила? – повторяет Майя. – Да ты ей как Мейвезер наваляла.
Крис и Деванте смеются.
– Погодите, погодите, – хмурится Кения. – А что случилось?
В общем, я ей все рассказываю, не думая о том, что говорю и как, – просто рассказываю. Майя вставляет кое-какие замечания, так что на словах все звучит гораздо жестче, чем было на самом деле, но Кения явно наслаждается услышанным. Когда мы в подробностях описываем, как Сэвен поколотил Реми, она сияет:
– С моим братом шутки плохи.
Как будто он только ее брат. Ну да пофиг.
Майя рассказывает ей даже про кота и День благодарения.
– Вот я и говорю Старр, что мы, меньшинства, должны держаться вместе, – добавляет она.
– Сто проц, – кивает Кения. – Белые вот испокон веков держатся друг друга.
– Кхм… – Крис краснеет. – Неловко.
– Переживешь, мой сладкий, – говорю я.
Майя с Кенией ржут. Оба моих мира столкнулись. И, на удивление, все хорошо.
Песня сменяется на “Wobble”[111]. Подбегает мама и тянет меня за руку.
– Идем танцевать, Чав.
– Мамуль, не надо! – Я не успеваю схватиться за лежак.
– А ну-ка тихо. Пойдем. И вы все тоже! – кричит она моим друзьям.
Все выстраиваются на лужайке, которая становится нашим импровизированным танцполом. Мама тащит меня вперед.
– Покажи ребятам класс, малыш! Покажи им класс!
Но я специально не двигаюсь. Диктатор, не диктатор, а танцевать она меня не заставит. Кения с Майей подстрекают ее, пока она подстрекает меня. Никогда не думала, что они против меня объединятся.
И блин, не успев осознать, что делаю, я пускаюсь в воббл[112]. Танец настолько меня поглощает, что от сосредоточенности я мгновенно складываю губы «уточкой».
После я показываю Крису движения ног. Он за мной повторяет и очень мило старается. Вскоре к нам присоединяется и бабуля: она просто дергает плечами, а не танцует воббл, хотя это ее, судя по всему, не колышет.
