Вся ваша ненависть - [41]
Когда мы съезжаем с автострады, то сразу же натыкаемся на блокпост из полицейских машин. Не перекрыта только одна полоса, и полицейские останавливают каждого, кто хочет по ней проехать. На миг мне кажется, будто мое сердце сжали тисками.
– А мы можем… – Я сглатываю. – Можем как-нибудь их объехать?
– Сомневаюсь. Судя по всему, оцепили весь район. – Мама хмурится и смотрит на меня. – Чав, ты в порядке?
Я держусь за ручку двери. Копы запросто могут достать стволы и сделать с нами то же, что с Халилем. Наша кровь потечет по улице у всех на глазах; наши рты будут открыты, а глаза – направлены в небо в поисках Бога.
– Эй. – Мама касается ладонью моей щеки. – Эй, Чав, посмотри на меня.
Я пытаюсь, но глаза заволокло слезами. Я так устала быть слабой… Да, Халиль потерял жизнь, но я тоже кое-что утратила, и это выводит меня из себя.
– Все хорошо, – шепчет мама. – Все под контролем, ясно? Если надо, закрой глаза.
Я закрываю.
Держи руки на виду.
Не делай резких движений.
Говори только тогда, когда к тебе обращаются.
Секунды тянутся часами. Полицейский просит у мамы права и страховку, и я молю Чернокожего Иисуса помочь нам доехать домой в надежде, что, пока она ищет в сумочке документы, стрелять никто не будет.
Наконец мы трогаемся.
– Видишь, малыш, – шепчет мама. – Все хорошо.
Раньше мамины слова были для меня законом. Я верила: если она говорит, что все хорошо, значит, оно и есть. Но после того, как мне довелось подержать на руках двух умирающих друзей, ее слова потеряли всю свою силу.
Когда мы подъезжаем к дому, я по-прежнему держусь за ручку двери.
Папа подходит к машине и стучит в мое окно. Мама опускает его за меня.
– А вот и мои девочки. – Он улыбается, но улыбка его мгновенно тухнет, и вот он уже хмурится. – Что случилось?
– Ты куда-то собрался, любимый? – меняет тему мама, таким образом намекая, что они поговорят об этом позже.
– Да, надо поехать на базу закупиться. – Он хлопает меня по плечу. – Эй, не хочешь потусоваться со своим папочкой? Я тебе мороженого куплю. Большую такую банку, чтоб хватило на месяц.
Несмотря на плохое настроение, я смеюсь. Папа умеет меня развеселить.
– Не надо мне столько мороженого.
– Я и не говорю, что оно тебе надо. А потом вернемся и посмотрим твоего любимого «Гарри Поттера».
– Не-е-е-е-е-е-ет.
– Чего? – недоумевает он.
– Пап, с тобой «Гарри Поттера» смотреть невозможно. Ты все время повторяешь одно и то же. – Я понижаю голос: – «Почему бы им просто не пристрелить этого уродца Волан-де-Морта?»
– Слушай, ну так это ведь чушь какая-то. Неужели за все фильмы и книги никто так и не додумался его пристрелить?
– Не одно, так другое, – вздыхает мама. – Ты еще вечно травишь свою теорию о том, что «Гарри Поттер – кино о бандах».
– Так оно и есть, – кивает папа.
Вообще-то теория и правда хорошая. Папа утверждает, что на самом деле факультеты Хогвартса – это уличные банды. У них есть свои цвета и убежища, а их члены всегда готовы постоять за товарищей. (К примеру, Гарри, Рон и Гермиона никогда друг на друга не доносят, прямо как гангстеры.) А у Пожирателей смерти даже одинаковые татушки. Да и вообще, гляньте на Волан-де-Морта – его все боятся называть по имени, а «Тот-Кого-Нельзя-Называть» по сути – уличная кликуха. В общем, сплошняком гангстерские фишки.
– Сами знаете, что в этом есть смысл, – продолжает папа. – То, что они живут в Англии, еще не значит, что они не гангстеры. – Он смотрит на меня. – Ну так что, потусуешься со стариком или как?
Я всегда рада с ним потусоваться.
Мы едем по улицам, и из сабвуферов гремит Тупак. Он поет о том, что не надо вешать нос, и папа, глядя на меня, читает рэп вместе с ним, словно говорит мне то же самое.
– I know you’re fed up, baby. – Он трогает меня за подбородок. – But keep your head up[66].
Потом он поет припев о том, что все будет хорошо, и я не знаю, плакать мне от того, насколько близка мне сейчас эта песня, или смеяться над тем, как ужасно поет папа.
– Пак был очень умным чуваком, – замечает он. – Очень. Больше таких рэперов не делают.
– Ты только свой возраст выдаешь, пап.
– Да все равно. Это правда. Сегодня рэперов волнуют только бабки, телки и шмотки.
– Выдаешь свой возраст, – повторяю я шепотом.
– Пак, конечно, тоже об этом читал, но для него было важно поддерживать общину чернокожих. Например, он взял слово nigga[67] и дал ему абсолютно новое значение: Never Ignorant Getting Goals Accomplished[68]. А про Thug Life говорил…
– The Hate U Give Little Infants F…s Everybody – вся ваша ненависть, которой вы пичкаете детей, в конце концов нас всех отыме… – У меня срабатывает самоцензура, и я замолкаю. Я же с папой говорю.
– Ого, ты об этом знаешь?
– Ага. Халиль мне рассказал. Мы слушали Тупака перед тем как… Ну, ты понял.
– Хорошо, и что это, по-твоему, значит?
– А ты не знаешь? – спрашиваю я.
– Я-то знаю, но хочу услышать твое мнение.
Опять он взялся копаться у меня в голове.
– Халиль сказал, это о том, как общество относится к молодежи и как молодежь потом дает отпор, – говорю я. – Но мне кажется, это не только о молодых, но и обо всех нас.
– Обо всех нас – это о ком?
– О чернокожих, меньшинствах, бедняках. Обо всех, кто на дне общества.
Шестнадцатилетняя Бри Джексон – дочь легенды андеграундного хип-хопа, который прославился уже после смерти. Бри хочет пойти по стопам отца и стать одним из величайших рэперов всех времен. Но для начала – хотя бы выиграть свой первый батл. А это непросто, когда в школе все считают тебя хулиганкой, а дома ждет пустой холодильник. Разочарование и гнев Бри изливает в своей первой песне, которая вскоре становится вирусной… Творчество – единственная надежда Бри на хорошую жизнь, однако слава приносит ей совсем не то, чего она ожидала.
Жизнь Лизы Хоули складывалась чудесно. Она встретила будущего мужа еще в старших классах, они поженились, окончили университет; у Эриха была блестящая карьера, а Лиза родила ему двоих детей. Но, увы, чувства угасли. Им было не суждено жить долго и счастливо. Лиза унывала недолго: ее дети, Тео и Джульетта, были маленькими, и она не могла позволить себе такую роскошь, как депрессия. Сейчас дети уже давно выросли и уехали, и она полностью посвятила себя работе, стала владелицей модного бутика на родном острове Нантакет.
В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.
Страшная, исполненная мистики история убийцы… Но зла не бывает без добра. И даже во тьме обитает свет. Содержит нецензурную брань.
Роман, написанный поэтом. Это многоплановое повествование, сочетающее фантастический сюжет, философский поиск, лирическую стихию и языковую игру. Для всех, кто любит слово, стиль, мысль. Содержит нецензурную брань.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.