Вся ваша ненависть - [39]
– Круто, – говорю я. – Ну да пофиг. – И расслабляюсь.
Мама хохочет.
– Какая же ты упрямая!
– Ничего и не упрямая!
– Очень упрямая. Прямо как твой отец.
Только мы подъезжаем к дому дяди Карлоса, как Секани выпрыгивает из машины. Ему машет наш двоюродный брат Дэниэл, который, стоит у дороги верхом на велосипеде в компании друзей.
– Пока, мам, – кричит Секани.
Дядя Карлос выходит из гаража; Секани пробегает мимо него и хватает свой велик. Велосипед ему подарили на Рождество, однако держать его приходится у дяди Карлоса, потому что по Садовому Перевалу мама кататься не разрешает.
Секани мчится по подъездной дорожке. Мама высовывается из окна и кричит ему вдогонку:
– Далеко не уезжайте!
Едва я выхожу из машины, как дядя Карлос встречает меня своими фирменными крепкими объятиями – не слишком крепкими, но уверенными, – так что я тут же ощущаю всю его любовь.
Он дважды целует меня в макушку и спрашивает:
– Как дела, зайчонок?
– Нормально. – Я втягиваю носом воздух. Пахнет дымом. Но «хорошим». – Барбекю устроил?
– Пока только разогреваю. На обед пожарю котлеты и курицу.
– Надеюсь, пищевым отравлением это не закончится, – дразнится мама.
– Посмотрите-ка, кто у нас тут шутки травит, – смеется дядя Карлос. – Ты не просто заберешь свои слова назад, сестренка, но и съешь все, что я приготовлю, а потом попросишь добавки. «Фуд нетворк»[64] мне в подметки не годится. – С этими словами дядя Карлос показно поправляет воротник.
Боже. Иногда он так попсово себя ведет…
На заднем дворике тетя Пэм стоит у гриля, а моя двоюродная сестренка Эйва посасывает большой палец и обнимает ее за ногу. Заметив меня, Эйва бежит навстречу.
– Старр-Старр!
Ее хвостики развеваются на ветру. Она прыгает мне в объятия, и я принимаюсь кружить ее на руках, пока она хохочет.
– Как дела у моей самой любимой на свете крошки?
– Хорошо! – Она снова засовывает в рот свой мокрый, морщинистый палец. – Привет, тетя Лили.
– Привет, солнышко. Хорошо себя ведешь?
В ответ Эйва очень усердно кивает. Настолько хорошо она вести себя не могла.
Тетя Пэм уступает гриль дяде Карлосу и приветственно обнимает маму. У тети Пэм темно-коричневая кожа и вьющиеся волосы. Бабуля очень ее любит, потому что она из «приличной семьи». Мама у нее адвокат, а папа – первый чернокожий глава хирургии в той же больнице, где хирургом работает сама тетя Пэм. Настоящие Хакстейблы[65], ей-богу.
Я опускаю Эйву, и тетя Пэм крепко-прекрепко меня обнимает.
– Ну как ты, золотце?
– Нормально.
Она говорит, что понимает, но понять меня не может никто.
Из дома на задний двор выбегает бабуля с распростертыми руками.
– Девочки мои!
Это первый признак того, что что-то не так. Она обнимает сначала меня, потом маму и целует обеих в щеки. Но бабуля никогда нас не целует и себя целовать не разрешает. Говорит, неизвестно, где наши рты побывали.
Она обхватывает мое лицо руками и приговаривает:
– Слава Господу Богу, что он пощадил ваши жизни! Аллилуйя!
Десятки тревожных звоночков раздаются у меня в голове… Дело не в том, что бабуля обрадовалась милости Господней, а в том, что на себя она не похожа. Совсем.
Она берет нас с мамой под руки и тянет к лежакам у бассейна.
– Пойдемте, надо поговорить.
– Но я хотела поговорить с Пэм…
Бабуля смотрит маме в глаза и, стиснув зубы, цедит:
– Закрой рот, садись и поговори со мной, черт тебя побери.
Вот это уже наша бабуля!
Она откидывается на лежаке и драматично обмахивается ладонью. Когда-то бабуля преподавала в драмкружке, а потому до сих пор ведет себя театрально. Мы с мамой садимся на краю соседнего лежака.
– Что случилось? – спрашивает мама.
– Когда… – начинает бабуля, но умолкает и расплывается в притворной улыбке – к нам подходит Эйва с куклой и расческой в руках.
Малышка отдает все это мне и идет играть с другими игрушками. Я расчесываю куклу. Эйва меня выдрессировала, и теперь мне даже говорить ничего не надо – я и так все сделаю.
Когда Эйва отходит подальше, бабуля произносит:
– Когда вы отвезете меня обратно в мой дом?
– А что случилось? – спрашивает мама.
– Потише говори, чтоб тебя! – Забавно, но сама она говорить потише даже не пытается. – Значит, вчера утром я купила на ужин сома. Хотела пожарить с кукурузными шариками и картошкой – в общем, наготовить по полной программе. А потом ушла по делам…
– Каким таким делам? – спрашиваю я от нечего делать.
Бабуля зыркает на меня, и на секунду я вижу в ней маму лет через тридцать: с редкими морщинками тут и там и одинокими седыми волосками, которые она пропустила, пока красилась (за такие слова мама надавала бы мне по заднице).
– Подрастешь – узнаешь, девочка, – говорит бабуля. – Не задавай таких вопросов. В общем, вернулась я домой, а эта зараза посыпала моего сомика чертовыми овсяными хлопьями и спекла в духовке!
– Овсяными хлопьями? – спрашиваю я, разделяя кукле волосы.
– Да! Мол, «так полезнее». Хочешь полезного – жри салат!
Мама закрывает рот рукой, но я все равно вижу приподнятые уголки ее губ.
– А я думала, вы с Пэм ладите.
– Так и было, пока она не начала воровать мою еду. Я тут терпела всякое, но это… – Бабуля указывает пальцем куда-то вверх. – Это, черт возьми, уже слишком. Лучше я буду жить с вами и бывшим уголовником, чем терпеть такое.
Шестнадцатилетняя Бри Джексон – дочь легенды андеграундного хип-хопа, который прославился уже после смерти. Бри хочет пойти по стопам отца и стать одним из величайших рэперов всех времен. Но для начала – хотя бы выиграть свой первый батл. А это непросто, когда в школе все считают тебя хулиганкой, а дома ждет пустой холодильник. Разочарование и гнев Бри изливает в своей первой песне, которая вскоре становится вирусной… Творчество – единственная надежда Бри на хорошую жизнь, однако слава приносит ей совсем не то, чего она ожидала.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.