Встречного ветра! - [5]
— Повезло тебе с родителями!
Она посмотрела на меня, подошла к столу, увидела рисунок дельтаплана и спросила, что это такое. Мои пояснения слушала завороженно, пухлые ее губы превратились в розовое колечко, и наконец с подкупающей искренностью задала вопрос:
— А зачем летать?
И я впервые задумался: действительно, зачем люди летают на этих аппаратах, если давно есть самолеты, вертолеты, планеры? Ответил уклончиво:
— Сказки еще помнишь, детка? Синдбад-Мореход рассказывал о чудесной стране, в которой у людей каждую весну вырастали крылья. Счастливому человеку… ну просто позарез нужны крылья! Для полноты ощущений.
— А я смогла бы полететь?
— Мала еще. Иди спать!
Девчонка капризно скривила губы. За ширмой она поскрипела пружинами раскладушки и, кажется, угомонилась.
Я постелил себе на диване, где обычно спала мама. Уже в полудреме услыхал, как девчонка вполголоса заговорила:
— Есть вроде все: хорошая работа, еда, одежда, пол и потолок… Есть вроде все: хорошая работа, еда, одежда, пол и потолок. Но не хватает главного, полета, дороги вверх сквозь облака тревог. — В ее словах чувствовался какой-то ритм, она на слух искала его, повторяя фразы по нескольку раз. — Когда волнует лишь одна забота: спешить, скорей, чтоб многое успеть… Когда волнует лишь одна забота: спешить, скорей, чтоб многое успеть… Меня к земле притягивает что-то, чего-то не хватает, чтоб взлететь!..
Глава 2
В конце аллеи показалась Лилька, она шла быстро, почти бежала, полы светлого плащика разлетались в стороны. Увидев меня, поправила растрепавшиеся волосы и взволнованно выпалила:
— Полчаса назад в библиотеку приходил Боб.
— Да? И признался, что любит тебя?
— Герцогиня разразилась диким хохотом. Он взял дельтаплан. — Лилька пристально посмотрела на меня. — Боб пошел на склон, сказал, что все будет ол-райт!
— Где же ты была раньше? — простонал я.
— Бегала к тебе домой. У вас гости.
— Э-э-эх! Беги теперь к Глебу!
Лилька что-то кричала мне вслед, но я уже мчался через парк к берегу речки, это самая короткая дорога к Дому культуры. По узкой тропинке вниз, только бы не свернуть шею, теперь длинный пологий подъем…
Треугольник дельтаплана заскользил вниз — «поймал ветер», движения его стали плавными. Аппарат продолжал набирать высоту, изредка поклевывая носом. На прошлых испытаниях выяснилось, что у него передняя центровка. Мы с Глебом не успели исправить этот недостаток.
Дельтаплан приближался, уже можно было различить трапецию, передние килевые растяжки и белые буквы на бордовом мотоциклетном шлеме висевшего под парусом Боба. Упругий порыв ветра подбросил аппарат. Боб судорожно толкнул трапецию вперед.
Дельтаплан с жуткой медлительностью взмыл и, неловко заваливаясь набок, пошел к земле и врезался в раскидистый куст. Ветки с треском вспороли накрывший их парус, словно проросли сквозь него, и аппарат застыл бесформенным комом из ткани, веток и алюминиевых труб.
Я поднял парус и увидел сидящего на земле, весело ухмыляющегося Боба. Одной рукой он расстегивал замок подвесной системы, другой шутливо сделал под козырек:
— Прилетели, мягко сели!..
Освободившись от ремней, он попытался встать, но охнул и повалился — его левая ступня была неестественно вывернута.
Я оттащил остатки дельтаплана в сторону, машинально отметив сломанную боковую трубу, погнутый лонжерон и завернувшийся киль.
Глядя на свою ногу, Боб болезненно морщился, но говорил с наигранным безразличием:
— Чепуха! Блерио тоже падал, но поднимался — и вперед, через Ла-Манш! Я ведь думал, что все обойдется, Бармина пригласил…
Подбежали возбужденные, запыхавшиеся ребята. Я заорал, чтобы кто-нибудь вызвал «Скорую помощь». Васька ошалело глянул на меня и, резко повернувшись, столкнулся с каким-то мужчиной. Я узнал Бармина. Отряхнув брюки, он выразительно глянул в мою сторону: доигрались, мол. Боба окружили друзья и неизвестно откуда набежавшие зеваки. Мальчишки шныряли под ногами, восторженно рассматривая дельтаплан, каждый старался потрогать его руками. Я начал подсчитывать повреждения: парус разорван в клочья, болты регулировочной линейки срезаны, растяжки вырваны из бандажей. Восстанавливать аппарат бессмысленно. История местного дельтапланеризма закончилась, не успев начаться.
Подпрыгивая на кочках, примчался голубой «Запорожец». Из него выскочила Лилька, за ней вышли Люба в длинном вечернем платье и Глеб в строгом черном костюме-тройке, с наброшенным на шею, но незавязанным галстуком. Плавно подкатила «Скорая помощь».
Глеб выбрался из толпы.
— Куда собрались? — спросил я.
— В Москву. Ребята обещали достать билеты в * Современник». — Он начал ловко завязывать галстук. — Да! Боб сейчас поклялся продать мотоцикл, но купить ткани на новый парус.
Подошли девушки. Люба неопределенно пожимала плечами, а Лилька возбужденно тараторила. Когда врач потрогал ногу и Боб испустил болезненный стон, брови ее сочувственно выгнулись.
— У него закрытый перелом!
Глеб насупился, достал сигарету и долго не мог зажечь спичку. А Лилька уже бежала к «Скорой помощи», куда ребята несли носилки с Бобом. Врач в надвинутой на лоб белой шапочке подтолкнул носилки, и они въехали в машину. Лилька впрыгнула следом.
Ида Финк родилась в 1921 г. в Збараже, провинциальном городе на восточной окраине Польши (ныне Украина). В 1942 г. бежала вместе с сестрой из гетто и скрывалась до конца войны. С 1957 г. до смерти (2011) жила в Израиле. Публиковаться начала только в 1971 г. Единственный автор, пишущий не на иврите, удостоенный Государственной премии Израиля в области литературы (2008). Вся ее лаконичная, полностью лишенная как пафоса, так и демонстративного изображения жестокости, проза связана с темой Холокоста. Собранные в книге «Уплывающий сад» короткие истории так или иначе отсылают к рассказу, который дал имя всему сборнику: пропасти между эпохой до Холокоста и последующей историей человечества и конкретных людей.
«Антология самиздата» открывает перед читателями ту часть нашего прошлого, которая никогда не была достоянием официальной истории. Тем не менее, в среде неофициальной культуры, порождением которой был Самиздат, выкристаллизовались идеи, оказавшие колоссальное влияние на ход истории, прежде всего, советской и постсоветской. Молодому поколению почти не известно происхождение современных идеологий и современной политической системы России. «Антология самиздата» позволяет в значительной мере заполнить этот пробел. В «Антологии» собраны наиболее представительные произведения, ходившие в Самиздате в 50 — 80-е годы, повлиявшие на умонастроения советской интеллигенции.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.
Роман о небольшом издательстве. О его редакторах. Об авторах, молодых начинающих, жаждущих напечататься, и маститых, самодовольных, избалованных. О главном редакторе, воюющем с блатным графоманом. О противоречивом писательско-издательском мире. Где, казалось, на безобидный характер всех отношений, случаются трагедии… Журнал «Волга» (2021 год)
Андрей БОГДАНОВ родился в 1956 году в Мурманске. Окончил Московский государственный историко-архивный институт. Работает научным сотрудником в Институте истории СССР АН СССР. Кандидат исторических наук. Специалист по источниковедению и специальным историческим дисциплинам. Автор статей по истории общественной мысли, литературы и политической борьбы в России XVII столетия. «Сказание о Волконских князьях» — первая книга молодого писателя.
Молодой московский прозаик Илья Митрофанов умеет точно и зримо передать жизнь в слове. Уже одно это — свидетельство его одаренности. Располагает к себе и знание жизни, способность не только наблюдать и изображать, но и размышлять над теми ее, подчас весьма нелегкими задачами, которые ставит она перед вступающим в самостоятельную рабочую жизнь героем. Молодой писатель по рождению южанин. Оттого, наверное, в повести его есть и свойственная южной прозе пластичность слова, и своеобразие разговора героев, и напряжение чувств.
Валерий Косихин — сибиряк. Судьбы земли, рек, людей, живущих здесь, святы для него. Мужское дело — осенняя путина. Тяжелое, изнуряющее. Но писатель не был бы писателем, если бы за внешними приметами поведения людей не видел их внутренней человеческой сути. Валерий Косихин показывает великую, животворную силу труда, преображающего людей, воскрешающего молодецкую удаль дедов и отцов, и осенние дождливые, пасмурные дни освещаются таким трудом. Повесть «Последний рейс» современна, она показывает, как молодые герои наших дней начинают осознавать ответственность за происходящее в стране. Пожелаем всего самого доброго Валерию Косихину на нелегком пути писателя. Владимир КРУПИН.
Алексей Логунов родился в деревне Черемухово Тульской области, недалеко от Куликова поля. Как и многие его сверстники — подростки послевоенных лет, — вступил в родном колхозе на первую свою трудовую тропинку. После учебы в школе ФЗО по профессии каменщика его рабочая биография началась на городских и сельских стройках. Затем работал в газетах и на телевидении. Именно эти годы явились основой его творческого мужания. В авторском активе Алексея Логунова — стихи, рассказы, а сейчас уже и повести. Но проза взяла верх над его стихами, читаешь ее, и угадывается в ней поэт, Видишь в этой прозе картины родной природы с нетерпеливыми ручьями и реками, с притихшими после прошумевших над тульской землей военных гроз лесами и перелесками, тальниковыми балками и неоглядными, до самого окоема полями… А в центре величавой картины срединной России стоит человек-труженик, человек-хозяин, человек — защитник этой земли. Куликово поле, люди, живущие на нем, — главная тема произведений А. Логунова.