Встречного ветра! - [4]
Глеб и сам не мог объяснить, зачем пустился в это рискованное путешествие. И не то чтобы девушка очень понравилась или хотел поразить ее воображение, а просто ударила такая блажь в голову. Да и перед приятелями потом рисовался, вот, дескать, как лихо и красиво надо жить!
После отчисления хотел вернуться в Москву и летать в аэроклубе, но в документах пятно: «За недисциплинированность…» Вот в таком состоянии Глеб встретил Любу второй раз, и в этот городок они приехали мужем и женой.
Папа в дочери души не чаял, к свадьбе подарил ей голубой «Запорожец». Глеб, тоскуя по самолетам, начал собирать материалы о дельтапланеризме.
Первый наш дельтаплан был готов в декабре. На испытаниях он упорно отказывался летать, получались какие-то длинные, размашистые прыжки-подскоки вниз по склону. В субботу Глеб поехал в Москву, встретился там со спортсменами-дельтапланеристами и вернулся с ворохом печальных для нас новостей и открытий. Для паруса необходима легкая, прочная и воздухонепроницаемая ткань. Лучше всего дакрон, на худой конец болонья.
Мы нашли подходящий кусок болоньи в магазине уцененных товаров, но купить тридцать квадратных метров даже уцененной ткани за наличный расчет могли только месяца через два-три по самым оптимистическим планам. Продавец сказал, что покупку можно оформить и по безналичному расчету. Я пошел на завод краностроения.
В заводском спорткомитете без дипломатических тонкостей изложил суть дела. Председатель, парень лет тридцати с квадратным, до синевы выбритым подбородком и густыми, сросшимися на переносице бровями, выслушал меня внимательно. Обстоятельно расспросил: обеспечит ли дельтаплан массовость, может ли быть использован для проведения оздоровительно-спортивных мероприятий? Дело в том, что средства у комитета есть, но решено в этом году купить моторные лодки и тем самым оживить работу общества охотников и рыболовов, усилить водно-моторные виды спорта.
Когда председатель узнал, что я на заводе не работаю, он нахмурился, сурово посмотрел на меня, как следователь на преступника, и сухо сказал: «Здесь, товарищ, коллектив! Организация здесь, а не благотворительное общество…»
Мы с Глебом еще раз прикинули наши возможности на покупку болоньи и решили впрессовать в парашютную ткань полиэтиленовую пленку для воздухонепроницаемости.
Работать в читальном зале мы могли только после закрытия библиотеки. В тот декабрьский вечер домой я возвращался поздно, и в подъезде, стряхивая с шапки воду, услышал какой-то всхлип под лестницей. На ящиках возле двери, ведущей в подвал, сидела девчонка. Она попыталась встать, но не смогла. Я помог ей, поставил на ноги и услышал:
— Роскошный вельможа предложил ей руку и подвел к другому господину, тоже богато одетому…
Пытаясь понять смысл сказанного, я довел ее до квартиры, стащил с головы тонкий платок. У нее были яркие пухлые губы, пышные волосы собраны на затылке в «бабушкин узел», глаза полусонно прикрыть!. Когда я начал расстегивать ее пальто, она пробормотала:
— Граф, вы позволяете себе слишком смелую ласку.
Вытряхнув гостью из легкого, на «рыбьем меху», пальтеца, я указал ей на дверь в ванную…
Из ванной долго доносился плеск воды, потом послышались шлепанье босых ног и характерные звуки выжимаемого белья. Я нашел старый мамин халат и постучал.
— Возьми одежду!
— Положи там… И уйди!
Через минуту она появилась в кухне. Хмельная расплывчатость исчезла, а темные глаза смотрели то дерзко, то доверчиво. Села за стол и стала греть ладони о чашку с горячим чаем.
— «Когда госпожа Левингстон раздела герцогиню и на той осталось одно жемчужное ожерелье, из глаз ее брызнули слезы…» А я тебя сразу узнала, ты сын заведующей детским садом. Я ей все расскажу!
— Валяй. Сколько тебе лет, детка?
— Семнадцать.
— Значит, пятнадцать.
— Шестнадцать с половиной.
— Понятно… С какой же радости ты так набралась?
Она понесла какую-то околесицу о легком анжуйском вине, о бароне, который осыпал ее руки страстными поцелуями.
Разозлившись, я ушел в комнату, достал бумагу и уселся за стол. По дороге домой у меня появилась идея. Двумя линиями я нарисовал склон, на нем рельсы: для взлета дельтаплану нужен хороший разбег. Поставим на рельсы тележку: скатываясь, она разовьет скорость и аппарат полетит при любом, в сущности, направлении ветра.
Я рисовал человечка под треугольным парусом, когда девчонка вошла в комнату и по-хозяйски развесила на батарее свой мокрый черный свитерок. Потом уселась перед маминым зеркалом, взбила подсохшие волосы, потянулась к флакончику с лаком для ногтей. Я не вытерпел:
— Все, детка! Нагулялись, будем спать. — Увидел ее быстрый настороженный взгляд и пояснил: — Не трясись. За ширмой раскладушка.
Она пренебрежительно дернула плечиком и принялась красить ногти, отставляя пальцы и разглядывая свою работу.
— Я тебя видела, когда приходила в детский сад за сестренкой, — сказала она.
— Тебя как зовут?
— Лилия. А вас, граф?
— Монте-Кристо, — буркнул я. — Как же мне отправить тебя домой?
Она наконец оставила лак в покое, подула на ногти.
— Мне и здесь хорошо. Отец все равно будет до утра заниматься переводами идиллий Феокрита, а мама перед сном читает «Декамерон» Боккаччо и спит без задних ног.
Ида Финк родилась в 1921 г. в Збараже, провинциальном городе на восточной окраине Польши (ныне Украина). В 1942 г. бежала вместе с сестрой из гетто и скрывалась до конца войны. С 1957 г. до смерти (2011) жила в Израиле. Публиковаться начала только в 1971 г. Единственный автор, пишущий не на иврите, удостоенный Государственной премии Израиля в области литературы (2008). Вся ее лаконичная, полностью лишенная как пафоса, так и демонстративного изображения жестокости, проза связана с темой Холокоста. Собранные в книге «Уплывающий сад» короткие истории так или иначе отсылают к рассказу, который дал имя всему сборнику: пропасти между эпохой до Холокоста и последующей историей человечества и конкретных людей.
«Антология самиздата» открывает перед читателями ту часть нашего прошлого, которая никогда не была достоянием официальной истории. Тем не менее, в среде неофициальной культуры, порождением которой был Самиздат, выкристаллизовались идеи, оказавшие колоссальное влияние на ход истории, прежде всего, советской и постсоветской. Молодому поколению почти не известно происхождение современных идеологий и современной политической системы России. «Антология самиздата» позволяет в значительной мере заполнить этот пробел. В «Антологии» собраны наиболее представительные произведения, ходившие в Самиздате в 50 — 80-е годы, повлиявшие на умонастроения советской интеллигенции.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.
Роман о небольшом издательстве. О его редакторах. Об авторах, молодых начинающих, жаждущих напечататься, и маститых, самодовольных, избалованных. О главном редакторе, воюющем с блатным графоманом. О противоречивом писательско-издательском мире. Где, казалось, на безобидный характер всех отношений, случаются трагедии… Журнал «Волга» (2021 год)
Андрей БОГДАНОВ родился в 1956 году в Мурманске. Окончил Московский государственный историко-архивный институт. Работает научным сотрудником в Институте истории СССР АН СССР. Кандидат исторических наук. Специалист по источниковедению и специальным историческим дисциплинам. Автор статей по истории общественной мысли, литературы и политической борьбы в России XVII столетия. «Сказание о Волконских князьях» — первая книга молодого писателя.
Молодой московский прозаик Илья Митрофанов умеет точно и зримо передать жизнь в слове. Уже одно это — свидетельство его одаренности. Располагает к себе и знание жизни, способность не только наблюдать и изображать, но и размышлять над теми ее, подчас весьма нелегкими задачами, которые ставит она перед вступающим в самостоятельную рабочую жизнь героем. Молодой писатель по рождению южанин. Оттого, наверное, в повести его есть и свойственная южной прозе пластичность слова, и своеобразие разговора героев, и напряжение чувств.
Валерий Косихин — сибиряк. Судьбы земли, рек, людей, живущих здесь, святы для него. Мужское дело — осенняя путина. Тяжелое, изнуряющее. Но писатель не был бы писателем, если бы за внешними приметами поведения людей не видел их внутренней человеческой сути. Валерий Косихин показывает великую, животворную силу труда, преображающего людей, воскрешающего молодецкую удаль дедов и отцов, и осенние дождливые, пасмурные дни освещаются таким трудом. Повесть «Последний рейс» современна, она показывает, как молодые герои наших дней начинают осознавать ответственность за происходящее в стране. Пожелаем всего самого доброго Валерию Косихину на нелегком пути писателя. Владимир КРУПИН.
Алексей Логунов родился в деревне Черемухово Тульской области, недалеко от Куликова поля. Как и многие его сверстники — подростки послевоенных лет, — вступил в родном колхозе на первую свою трудовую тропинку. После учебы в школе ФЗО по профессии каменщика его рабочая биография началась на городских и сельских стройках. Затем работал в газетах и на телевидении. Именно эти годы явились основой его творческого мужания. В авторском активе Алексея Логунова — стихи, рассказы, а сейчас уже и повести. Но проза взяла верх над его стихами, читаешь ее, и угадывается в ней поэт, Видишь в этой прозе картины родной природы с нетерпеливыми ручьями и реками, с притихшими после прошумевших над тульской землей военных гроз лесами и перелесками, тальниковыми балками и неоглядными, до самого окоема полями… А в центре величавой картины срединной России стоит человек-труженик, человек-хозяин, человек — защитник этой земли. Куликово поле, люди, живущие на нем, — главная тема произведений А. Логунова.