Вслепую - [16]
Красный цвет платежом красен. У дяди Альбести, председателя Верховного суда, была самая красивая и самая алая мантия; он поплатился смертью за то, что в присутствии короля не счёл возможным выйти из-за стола, чтобы помочиться. Он долго терпел острейшие приступы боли в низу живота до тех пор, пока не лопнул его мочевой пузырь: дядя упал в вонючую лужу испражнений, замарав и осквернив, таким образом, пурпур своих одежд. Так и красный, пропитанный нашей и вражеской кровью, флаг, что мы гордо вздымали ввысь, окунулся однажды в яму рвоты.
Детство. Темнота, тишина, Писториус со своими уроками риторики: удивление крестьянина, узревшего вдали первый корабль, наполненный грузом «Арго», готовый бросить вызов бушующему морю, ревущий от нанесенной раны монстр, всплывший из бездонных впадин пучины морской, взрывает воду фонтанами крови, огромная птица, ставшая добычей не менее громадной рыбины, птица вырывается, машет своими белыми крыльями, но не может освободиться, взмыть ввысь, и тащит хищника за собой, гонимые ветром облака, пенистый гребень волны, гнев Господа…
Как здорово слушать Писториуса в той сумеречной комнате, озаряемой вечерним солнцем в пламени заката; он учит описывать корабли и кораблекрушения. Стены увешаны портретами людей в чёрном, у каждого поднят воротник, их головы наклонены и, кажется, что они всего лишь приставлены к телам, покоясь, точно на блюде. Сколько отрубленных голов возвращалось подобным образом на место, только бы не бросаться в глаза. Воротники скрывают кровавые подтёки на месте среза, все шито-крыто, никто ничего не заметит. По заключению комиссии Красного креста, в Дахау были соблюдены практически все нормы содержания заключённых. Да и делегация Социалистической Партии Франции — шестнадцать блестящих персон, из них четырнадцать парламентариев, — приглашённая ЦК Компартии Югославии прибыть с визитом на Голый Оток, также не обнаружила ничего предосудительного, лишь отмытые по случаю их приезда бараки, начищенные до блеска производственные помещения и тщательно отобранных заключенных. Всё оказалось в рамках правил и норм. Прогоны сквозь строй, застенки, одиночки, — все было рядом, в двух шагах, невидимое, а значит, и несуществующее вовсе, и вернулось к обычной работе пару часов спустя. Французские товарищи вернулись домой довольные увиденным и готовые к борьбе за правое дело.
Запах крови силён, но дезодоранты его перебивают, даже если льется она рекой, бурля. Небезызвестный Марко, министр внутренних дел Ранкович побывал на острове с инспекцией и действительно наблюдал это, чего уж лицемерить: в крови-то он разбирался. Он сказал: «Сукины дети, что же мы сделали с этими товарищами…». По-своему он был взволнован и тронут тем, что предстало его взору: в каком состоянии пребывали люди, которые сражались бок о бок с ним против немцев, в лесах и чащобах. Да и то, что он видел, — мелочи, капля из обильного потока пролитой крови. Он позволил убедить себя в том, что положение заключенных будет непременно улучшено, и отбыл восвояси, оставив всё как было. Наверное, люди, привыкшие проливать кровь свою и других, рано или поздно просто перестают её замечать, как мы не обращаем внимания на воздух, которым дышим.
Кто знает, быть может, здесь тоже… В Орлеке был один мясник; ходили слухи, что он, по возвращении с работы, ложился с женой в постель, даже не помыв руки, весь запачканный с головы до ног, а изгвазданный фартук он снимал только потому, что для занятий любовью нужно поневоле снимать одежду, будь она грязная или чистая.
Детство. Да уж, тогда красными были только мантии судей — слишком мало, чтобы раскрасить им весь мир. От рассказов Писториуса, одетого по старинке в тёмный камзол широкого покроя с мягким мехом воротника под запущенной бородой, от его декламаций звучных строф и комментариев к описаниям кораблекрушений захватывало дух. Ещё прекраснее было слушать сказания моряков, пришвартовавшихся в порту Нюхавн неподалёку от дворца. В их рассказах корабли никогда не шли ко дну, а только легко колыхались на поверхности моря, ветер лишь изредка гудел среди корабельных мачт. Здесь же упоминались и парусники сгинувшие, так и не вернувшиеся из дальних странствий. Как было интересно бегать вдоль берегов, запрыгивать на мостики, забираться на мачты и вглядываться в окружающий мир, пока кто-то тебя не сгонит! Там, наверху, в лучах и ветре, ты чувствуешь себя совсем маленькой рыбкой, которую вот-вот заглотит клювом чайка, но тебя это вовсе не пугает.
Отсутствие почвы, постоянное покачивание под ногами придаёт тебе уверенность, текучее ощущение временности, промежуточности, когда кажется, что по воде убежать легче, чем по земле. Но если тебя поймают, ты мертвец. Однако, и будучи мёртвым, ты все равно должен будешь прятаться и сбегать, поскольку они станут искать тебя даже там, за последней чертой, — такая печальная судьба выпала на мою долю. Субантарктический холод помог мне сохраниться, наверное, слишком хорошо здесь, на юге. «Труп в вечной мерзлоте ещё не утратил пригодные к жизни стволовые клетки…». Кто-то решил внедрить их в моё тело, очередное гестапо, без разницы под каким из фальшивых названий, меня заставили начать всё заново. Палачам всегда мало: решив, что за свою жизнь я перенес недостаточно лишений, они отобрали у меня билет на волю, специальное разрешение, выдаваемое губернатором образумившимся каторжникам, по особому соизволению; меня вновь призвали на службу, обрекли на принудительные работы до конца моих дней, да и после смерти.
Действие романа «Другое море» начинается в Триесте, где Клаудио Магрис живет с детства (он родился в 1939 году), и где, как в портовом городе, издавна пересекались разные народы и культуры, европейские и мировые пути. Отсюда 28 ноября 1909 года отправляется в свое долгое путешествие герой - Энрико Мреуле. Мы не знаем до конца, почему уезжает из Европы Энрико, и к чему стремится. Внешний мотив - нежелание служить в ненавистной ему армии, вообще жить в атмосфере милитаризованной, иерархичной Габсбургской империи.
В рубрике «NB» — «Три монолога» итальянца Клаудио Магриса (1939), в последние годы, как сказано во вступлении переводчика монологов Валерия Николаева, основного претендента от Италии на Нобелевскую премию по литературе. Первый монолог — от лица безумца, вступающего в сложные отношения с женскими голосами на автоответчиках; второй — монолог человека, обуянного страхом перед жизнью в настоящем и мечтающего «быть уже бывшим»; и третий — речь из небытия, от лица Эвридики, жены Орфея…
Эссе современного и очень известного итальянского писателя Клаудио Магриса р. 1939) о том, есть ли в законодательстве место поэзии и как сама поэзия относится к закону и праву.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Рассказы Эудженио Монтале — неотъемлемая часть творческого наследия известного итальянского поэта, Нобелевского лауреата 1975 года. Книга, во многом автобиографическая, переносит нас в Италию начала века, в позорные для родины Возрождения времена фашизма, в первые послевоенные годы. Голос автора — это голос собеседника, то мягкого, грустного, ироничного, то жесткого, гневного, язвительного. Встреча с Монтале-прозаиком обещает читателям увлекательное путешествие в фантастический мир, где все правда — даже то, что кажется вымыслом.
Федериго Тоцци (1883–1920) — итальянский писатель, романист, новеллист, драматург, поэт. В истории европейской литературы XX века предстает как самый выдающийся итальянский романист за последние двести лет, наряду с Джованни Верга и Луиджи Пиранделло, и как законодатель итальянской прозы XX века.В 1918 г. Тоцци в чрезвычайно короткий срок написал романы «Поместье» и «Три креста» — о том, как денежные отношения разрушают человеческую природу. Оба романа опубликованы посмертно (в 1920 г.). Практически во всех произведениях Тоцци речь идет о хорошо знакомых ему людях — тосканских крестьянах и мелких собственниках, о трудных, порой невыносимых отношениях между людьми.
Автобиографический роман современного итальянского писателя Р. Луперини повествует о жизни интеллектуала, личная драма которого накладывается на острые исторические и социальные катаклизмы. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Федериго Тоцци (1883–1920) — признанная гордость итальянской литературы, классик первой величины и объект скрупулезного изучения. Он с полным основанием считается одним из лучших итальянских романистов начала XX в. Психологичность и экспрессионистичность его прозы при намеренной бесстрастности повествования сделали Тоцци неподражаемым мастером стиля. Ранняя смерть писателя не позволила ему узнать прижизненную славу, тем ярче она разгорелась после его смерти. Роман «Закрыв глаза» (1919) — единственный роман, изданный при жизни писателя — отличается автобиографичностью.