Всемирная спиртолитическая - [11]

Выехав с поля, батька без остановки погнал мотоцикл по дороге, стараясь оторваться от погони. Пятьдесят километров гнались за ними посланные Горбатым отморозки. Чудом уцелевший от расправы Ермаков с остатками своей братвы укрылся в сарае у знакомого, работавшего под его крышей самогонщика. Весть о разгроме грозного атамана с быстротой молнии разлетелась по району, и все опущенные им когда-то конкуренты рыскали по дорогам и деревням, стараясь отыскать ненавистного чужака и расправиться с ним. Нужно было переждать, отлежаться, залечить раны, выйти из запоя. Десять дней товарищи сидели на одном месте, с надеждой ожидая появления кого-нибудь из своих уцелевших в последнем бою хлопцев. Днем отлеживались на сеновале; на ночь переходили в устроенный по соседству в дровяном сарае подпольный цех по разливу левой водки. Почуявший слабость попавшего в беду атамана, старик-самогонщик заставлял потерявших былой гонор мотобандитов отрабатывать кормежку и проживание.

Краденный на железке спирт разбавляли нечистой колодезной водой и разливали в привезенные с соседней свалки пустые водочные бутылки, которые наглый старик даже не удосуживался помыть, не говоря уже о том, чтобы наклеивать на них новые одинаковые этикетки! Винтовые крышки закатывали при помощи обыкновенной столовой ложки. Утром грузили очередную партию левака в пригнанную из райцентра хозяйским зятьком фуру и отправляли на реализацию. Работа была несложная, но для привыкшего командовать, казнить и миловать, гордого своей доблестью атамана — унизительная. Терпели это издевательство только в целях конспирации и втайне думали о мести. А между тем дни шли за днями, и все оставалось по-прежнему. Никто из братков не появлялся на известной многим конспиративной квартире. Мрачные мысли овладевали приунывшим, пустившимся в беспробудное пьянство Чопиком.

Казалось, безвозвратно ушли в прошлое веселые, беззаботные деньки. Не стало его любимого детища мотобанды № 8. Нет больше рядом верных, проверенных в деле боевых товарищей: погиб, свалившись в овраг, пьяный в умат Юра Зайцев, убит до последнего отстреливавшийся из рогатки доблестный Михалыч, умер за рулем своего бензовоза вечно веселый от передоза питерский наркоша, бич и фармакоман Сеня-баянист.

Гордый титул атамана — пустой звук, и никакой надежды на то, что удастся когда-нибудь отомстить Горбатому и его подручным. И ведь как ловко развел, зараза! Почуял, что ветер переменился, нашел слабое звено в цепи логических чопиковских построений. Договорился с фермерами о совместных действиях и заманил в ловушку. Старый, опытный наркоман! Недаром столько лет держал половину Курска под своей крышей и трижды уходил от суда за недоказанностью обвинений в торговле наркотой!

Какая уж тут месть, когда не знаешь, как свою-то шкуру спасти! Враги, кругом враги! Никому нельзя доверять!..

— Чопа, о чем гоняешь? — хитрый, насмешливый голос вывел Чопика из задумчивости. Открыв глаза, он взглянул на присевшего за стол Санька. Весело улыбаясь, тот разлил по стаканам самогон из большой стеклянной бутыли: — Давай-ка для поднятия тонуса! Дернем! Первачок высший сорт — слов нет! С хозяйским бурдомоем не сравнить! Попробуй — сразу всю хандру как рукой снимет!

Оторвав голову от подушки, Ермаков сел на диване, поднял наполненный ординарцем стакан.

«Нет, не только враги кругом! Остались еще верные, надежные друзья! — подумал он, разом вливая в себя внушительную порцию первача. — Вон хотя бы Санек. Если бы не он — лежать бы теперь атаману где-нибудь в придорожной канаве, кормить своими тухлыми потрохами голодных бездомных собак». Когда бежали от байкеров, шальная пуля чиркнула Ермакова по голове, сбросила на землю, выбив из седла. Ехавшие сзади братки не останавливаясь промчались мимо перевернутого командирского «Урала». Очнувшись после падения, Калян метнулся к обочине — спасать улетевшее в кювет боевое знамя мотобанды. Рядом с раненым батькой оказался нерастерявшийся верный Санек. Он в одиночку перевернул тяжеленный мотоцикл, поставив его на колеса, и усадил истекавшего кровью, контуженного, совершенно беспомощного командира в коляску. Завел с толчка и, дождавшись вернувшегося с флагом Каляна, рванул с места в карьер.

Позднее он попросил ординарца повторить трюк с переворачиванием мотоцикла. Маленький, тщедушный Санек не смог даже приподнять трехсоткилограммовую трехколесную тяжесть! Верно говорят, что страх придает силы. Еще вернее сказано у Эпиктета: «Друг познается в беде…» Русские говорят: «Долг платежом красен!» Ведь и он помог когда-то попавшему в переплет Саньку выпутаться из опасного, грозившего ему серьезными неприятностями положения. Познакомились они месяца три назад, когда только что начавший входить в силу батька отдыхал со своим воинством в деревне Парашкино, обильными возлияниями и необузданным кутежом отмечая славную победу над одним из местных, оказавшимся чересчур несговорчивым и таким же неудачливым горе-атаманов.

Посреди ночи привели к нему бродягу, пойманного на краже из бандитского общака большого куска копченого сала и полбутылки водки. Грязный, оборванный, невысокого роста сутулый и кривоногий, с бледно-серым, землистым, покрытым мелкой красной сыпью лицом и маленькими, беспокойно бегающими глазками субъект показался Чопику подозрительным и не внушающим доверия. Притащившие его братки требовали немедленной расправы над попавшимся с поличным воришкой. Но занятый картами атаман шутки ради предложил бедолаге сыграть с ним в очко на интерес: выиграет — получит вместе со свободой вожделенные сало и водку, проиграет — будет жрать это сало до посинения, пока не околеет.