Метелица
Анатолий Борисович Данильченко
Оккупированный гитлеровцами белорусский хутор Метелица, как и тысячи других городов и сел нашей земли, не склонил головы перед врагом, объявил ему нещадную партизанскую войну. Тяжелые испытания выпали на долю тех, кто не мог уйти в партизаны, кто вынужден был остаться под властью захватчиков. О их стойкости, мужестве, вере в победу, о ценностях жизни нашего общества и рассказывает роман волгоградского прозаика А. Данильченко.
| Жанры: | Советская классическая проза, Роман |
| Серия: | Новинки "Современника" |
| Всего страниц: | 186 |
| ISBN: | 5-270-00043-1 |
| Год издания: | 1988 |
| Формат: | Полный |
Метелица читать онлайн бесплатно
Москва
«Современник»
1988
© Издательство «Современник», 1988.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Редкое безветрие на Лысом холме радует людей, как праздник. Можно передохнуть от серой дорожной пыли, что клубится вихрем над землей знойными летними днями, перехватывая дыхание и застилая глаза, забиваясь в уши и за ворот сорочки; зимой — от бешеных метелей, снежных заносов, острого, как четырехзубые крестьянские вилы, северяка́. В спокойные дни люди добреют, становятся веселыми, и в осипших голосах их чувствуется мягкая приветливость; разговаривают тише обычного, словно боятся нарушить наступившую тишину.
Люди издавна осели на Лысом холме и назвали свой хуторок Метелицей. Нынче Метелица — небольшая деревня со школой, лавкой, колхозным двором в полверсте за околицей и детдомом по соседству, в лощине, заросшей сплошь садами и приземистыми вербами вдоль дороги. Прямо под холмом — болото с речушкой-канавой посередине и множество торфяных карьеров, заполненных черной водой, на другой стороне — колхозные поля и выгон версты на три, за которым темнеет лес; в двух верстах от Метелицы проходит нитка железной дороги, там же — станция и пристанционный поселок. Не богата Метелица ни землей, ни лесом, и люди в ней простые, не горделивые.
Августовское небо колыхалось полдневным маревом, а по ночам роняло крупные яркие звезды на уснувшие поля и огороды. Конец лета выдался на редкость погожим и безветренным. Но люди той тишины не замечали. Тревожно было в Метелице. И страшно. Трогаться с насиженных мест, бежать на восток или оставаться и ждать — так чего? В первую очередь эвакуируют город. Из деревни угнали только колхозный скот да увезли детдомовских.
До войны усвоили твердо: не уступим и пяди земли родной. Как же так получилось? Где наши? Где немцы? Ничего не поймешь. А может, остановят немчуру поганую, не пропустят? Говорят, на Березине дают им крепко. Должно быть, есть сила, коли мужиков не всех призвали…
Артемку Корташова эти заботы не касались — занимался строительством. Он сидел у плетня, широко расставив ноги, и старательно похлопывал ладонями по песчаной горке. Утрамбовав песок, ребром ладони срезал одну стенку горки, лишнее сгреб, стенку пригладил. Склонив голову на плечо, полюбовался своей работой. Хмыкнул довольно и принялся за вторую стенку, деловито и серьезно. Строить хату для солнышка — это не баловство, это — ого! А то что ж выходит: у него, у Артемки, хата есть, у коровы Зорьки — хлев, у свиньи — закуток в углу гумна, там же, под крышей, — нашест для кур с петухом Бойцом, у вислоухого Валета — будка добрячая под хлевом, кот живет на куске старого половика за печкой, а солнышко нигде не живет. Артемка это знает во как! Дед Антип так сказал: «Солнышко, Артемка, нигде не проживае. Нету у него хаты». А дед Антип знает все на свете.
Артемка отгладил последнюю стенку, ткнул в нее пальцем, покрутил — получилось окно. Спереди сделал квадратное углубление наподобие двери. Вот, кажется, и все. Встал, потоптался на месте и задумался. Чего-то не хватало. Окна есть, двери есть, дорожка к хате — тоже. Артемка засунул палец в рот, хрустнул песок на зубах, и он сердито сплюнул, проговорив точь-в-точь как дед Антип:
— Тьфу, пакость!
И вдруг улыбнулся: не хватало трубы. Отломил от плетня палочку, воткнул сверху и плюхнулся в песок на старое место. Надо бы огородить «хату», как у добрых мужиков, и палисадничек под окнами разбить.
Но тут на Артемку надвинулась тень, и широкая босая нога, наступив на «хату», развалила ее вчистую. Он испуганно вскочил. Перед ним стояла мать.
— А-а-а! — заревел Артемка, уже на весу барахтаясь в руках матери.
— Господи, вот он где! — причитала мать. — А я кричу, кричу… Чего молчал? Ремня на тебя нет!
— Хату солнышкову развалила! Хату развалила! — кричал он, отбиваясь от матери.
— Какую хату? Чего ты мелешь? Немцы под Липовкой!
Это известие не подействовало на Артемку.
— Не пойду-у!
— Цыц! — прикрикнула мать сердито, поставила его на землю и дала увесистого шлепка. — Марш к возу, лихоманка на тебя! Ах ты, горечко! — И кинулась к воротам.
Артемка притих. Что-то здесь не то, раз мать носится как угорелая да еще и шлепает ни за что ни про что. Все лето только и бубнят: немцы, немцы… Что там еще за немцы?
Возле ворот стоял воз, доверху заваленный узлами, корзинами, сундучками, мешками сухарей, и дядька Тимофей укладывал все это добро поплотней, ковыляя на своей культе. Рядом топталась Анютка, худющая — кожа да кости — девочка с большими серыми глазами, не просыхающими от слез. «Рева лупатая!» — дразнил ее Артемка, но часто бегал на дядькин двор. Жена дядьки Тимофея тетка Прося и мать выносили из хаты всякие пожитки, им помогала тетка Наталья — материна двоюродная сестра, дед Антип выводил со двора корову Зорьку с намотанной на рога веревкой.
— Ну, Зорька, хватит кобениться! — приговаривал дед сердито.
Он подвел корову к возу, привязал к заднику веревку, беспричинно шикнул, сплюнул в пыль и повернул во двор.
— Что это? — спросил Артемка у Анютки.
— Немцы, — пропищала Анютка и захлопала длинными ресницами, готовая в любую секунду зареветь.
Все суматошные, перепуганные, бегали, натыкаясь друг на друга. Дядька Тимофей и тот вертелся у воза юлой. А с его культей не накрутишься. У соседнего двора Довбня Захар с теткой Полиной тоже собирались. Только Розалия Семеновна полулежала на возу, кутаясь в теплую кофту и дрожа от озноба. Розалия Семеновна — учительница, работала вместе с дядькой Тимофеем, у него квартировала, потому что — городская, приехала недавно и хаты у нее не было. Теперь вот заболела не ко времени.
