Всемирная спиртолитическая - [12]

Пленник охотно согласился и быстро, без особого труда обыграл и самого атамана, и пришедшего ему на выручку считавшегося лучшим картежником в отряде Михалыча. В них заговорила профессиональная гордость, и, вместо того чтобы отпустить с миром ночного визитера, они под угрозой экзекуции потребовали продолжения банкета. Тот не заставил себя уговаривать, и вскоре Ермаков и его начштаба оказались, ко всеобщему удивлению, раздетыми до трусов, без рубля в кармане и с огромными суммами денег, одолженных у братвы под запись.

Всю ночь до самого рассвета удачливый катала дурил батьку и всех желающих в очко, козла, в покер и в подкидного, травил похабные анекдоты, сыпал без передыху веселыми лагерными прибаутками и глушил стаканами дармовой эксовский самогон. Выяснилось между прочим, что знатного картежника зовут Санек, что родом он из соседнего с Вологдой Сыктывкара, а в карты научился играть, сидя в одной из таежных, так называемых диких зон под Вельском.

Родители его были хроническими алкашами. Сам он баловался пивасиком с двенадцати лет и в свои двадцать пять имел огромный опыт спиртопотребления, помноженный на две безрезультатные кодировки и курс лечебного иглоукалывания в стационаре Сосногорского наркодиспансера. Из школы его выгнали, не дав закончить шестой класс — у учительницы химии, взорванной им в лаборантской собственного химического кабинета, развились на нервной почве эпилептические припадки. Чтобы не нарушать общеобразовательного процесса, директору пришлось спешно избавиться от доставшего всех и вся нерадивого ученика. Санька не сильно огорчила эта маленькая неприятность, и, не имея ни малейшего желания учиться дальше, он озаботился приобретением профессии, способной обеспечить ему постоянный достойный доход. Потренировавшись немного, он стал большим специалистом по части тайного ненасильственного отъема личного имущества граждан и несмотря на юный возраст приобрел определенный авторитет у местной воровской братии и малолетней шпаны.

Санек был вором от Бога. Страсть к воровству и мелкому вредительству была у него врожденной. Порой она принимала болезненные формы, со всеми признаками клептомании. Он воровал все, всегда и всюду. Воровал сумочки в трамваях, воровал запчасти из гаражей и сараев, раздевал оставленные без присмотра машины. Шмоная спящих в кустах пьяниц, не брезговал ни пачкой «Бредомора», ни железной мелочью, ни вонючими носками. Мог, уходя из гостей, унести с собой старенький, разбитый плеер, рваные, поношенные ботинки без шнурков, даже присмотренные между делом в холодильнике полпачки маргарина или начатую бутылку растительного масла.

Все украденное пропивал с коллегами по ремеслу и проститутками и снова шел на дело — старый был фетишист!

Но удача не всегда улыбалась ему. Два раза подряд он получал условный срок по 158-й статье. В восемнадцать лет он впервые очутился в тюрьме, откуда вышел через полтора года, полный решимости никогда больше не попадать в цепкие объятия доблестных правоохранительных органов. Он женился, устроился подсобным рабочим на стройку, купил себе новый спортивный костюм, золотую цепочку, большую золотую печатку с мастями и снова принялся пить взапуски.

Вскоре жена ушла от него. Санька выгнали с работы за драку с прорабом, пытавшимся отправить его «конем» в соседний винно-водочный магазин. В довершение ко всему он сломал ногу, вывалившись по пьяни из окна собственной квартиры, расположенной на седьмом этаже девятиэтажного дома. Выпитая в невероятном количестве водка заглушила боль от падения, и привезенный в больницу на скорой уркаган как ни в чем не бывало потребовал у осматривавшего его дежурного врача водки, курева и девочек. После этого он восемь месяцев ходил со штырями в левой ноге, передвигаясь по дому и по улице только на костылях и… продолжая воровать.

Прошлой осенью, когда в столице бурлили революционные страсти и по всей стране то тут, то там вспыхивали первые стычки восставшего против сухого закона народа с войсками и полицией, совершенно равнодушный к политике Санек попался на краже старинного, советского еще производства, пылесоса из расположенного напротив его дома детского садика «Букашка».

С учетом предыдущих трех судимостей прокурор затребовал для подсудимого наказания в виде шести с половиной лет лишения свободы. Уставший возиться с неуловимым клептоманом, судья пошел еще дальше и постановил заключить его под стражу до вынесения окончательного приговора. В сизо, в камере, незнакомый ему пахан, из новых, спросил присевшего на свои нары воришку: — Ты хто?

Санек объяснил.

— За что сидишь? — поинтересовался пахан.

— За пылесос, — честно признался тот.

— Пыле… что? — удивленно переспросил авторитет. — Сос?..

И, криво усмехнувшись, похлопал бедолагу по плечу:

— Тебя как, с мылом или без? А может, ты сметанку предпочитаешь?..

В тот же день, после обеда Саня записался добровольцем в армию: в это время как раз шли ожесточенные бои с наступавшей на столицу Спиртолитической красной гвардией. Федераты несли большие потери и нуждались в постоянных свежих пополнениях. Благополучно избежав неприятной экзекуции, хитрец при первом удобном случае покинул отправленную на фронт часть, чтобы после многомесячных скитаний попасться на мелкой заурядной краже и очутиться за одним столом с известным ему заочно по слухам и газетным публикациям батькой Чопиком.