Всемирная спиртолитическая - [14]
— И ничего не бред! — живо возразил Калян, аккуратно складывая газету и пряча ее в карман надетого на голое тело пиджака. — Раз в газете пишут, что будет конец света, значит, будет!
На улице, где-то совсем рядом громыхнули один за другим два мощных взрыва; взвизгнув, посыпались со звоном лопнувшие стекла в окнах соседних домов; треснули короткие автоматные очереди.
— Ну вот, накаркал, черт! — зло выругался батька, вскакивая с дивана. — За мной, быстро!
Схватив валявшийся под столом автомат, он выскочил во двор. Следом ломанулись Калян и не забывший впопыхах прихватить ополовиненную им бутыль самогона Санек. Одним махом перескочили через покосившийся забор и очутились на улице. Всюду шла беспорядочная стрельба. Слышны были резкие хлопки ручных гранат; крупнокалиберный ПКВТ зло и властно вплетал свой баритон в пеструю разноголосицу скоротечного уличного боя.
Мимо бежали полураздетые испуганные братки, на ходу паля без разбору во все стороны. Спотыкались, поднимались, снова бежали без оглядки, путаясь в штанинах и рукавах, теряя по пути ремни, ботинки, подсумки с патронами и презервативами.
«А у нас разложение!..» — с досадой подумал Ермаков, глядя на жалкие, растрепанные остатки бегущей мотобанды. И, схватив за шкирку одного из пролетавших мимо повстанцев, спросил властно: — Стой! Куда?! Что за нафиг?!
— Атас! — истерически заорал перепуганный браток и, вырвавшись из цепких объятий атамана, бросился наутек, спеша к спасительной опушке леса. — Красные! Беги, батька! Беги, убьют!
Оставив улепетывавших со всех ног паникеров, командир метнулся назад во двор. Прыгнул за руль выкаченного Саньком и Каляном мотоцикла и на предельной скорости погнал в верхний южный конец села. Туда, откуда доносились звуки затихающей перестрелки. Здесь уже полыхали несколько подожженных домов; со стороны заброшенных коровников медленно въезжал на окраину БТР, поливая направо и налево из тяжелого пулемета. За ним быстрыми, короткими перебежками двигалась густая красноармейская цепь, охватывая село полукругом.
Чопик резко притормозил; развернув накренившуюся на повороте машину, рванул назад.
На северной окраине их обстрелял загородивший проезд второй бронетранспортер. Свернули вправо, не разбирая дороги, полетели вниз с раскинувшегося далеко, до самого леса, крутого заросшего клевером и увядшими ромашками косогора.
Откуда-то сбоку выскочили несколько поддатых спиртармейцев; Чопик не слышал, что они кричали, но видел их раскрытые, кричащие рты. Вслед убегающим полетели гранаты, зачастили калаши. Батька не удержал равновесия на скользком от дождя ухабистом склоне, и споткнувшийся о кочку мотоцикл кубарем покатился под откос.
Очнувшись, он попытался встать на ноги, но, почувствовав резкое головокружение, присел на корточки и огляделся вокруг. В ушах стоял стальной звон, голова мелко тряслась, левая рука бессильно повисла вдоль тела, и кисть налилась свинцовой тяжестью, противная тошнота комом подкатила к горлу. Рядом, прислонившись к колесу перевернутого вверх дном искалеченного до неузнаваемости «Урала», сидел Калян и, прижав к лицу скомканное в ладони красное полотенце, пытался остановить хлеставшую из разбитого носа кровь. Чуть в стороне, растянувшись во весь свой скромный рост, лежал на спине Санек и, сжимая в объятиях необъятную бутыль с самогонкой, радостно-возбужденно кричал что-то смотревшему на него командиру. Из-за звона в ушах атаман не мог расслышать слов, но по губам разобрал совершенно ясно и отчетливо:
— Братцы! Цела! Не, Чопа, в натуре, ты погляди! Ведь цела! — восторженно глядя на зажатую в его руках стеклянную емкость с колыхавшейся в ней драгоценной живительной жидкостью, орал ошалевший ординарец.
Ермаков поднял глаза: сверху с косогора к дымящемуся мотоциклу бежали вооруженные люди, на ходу передергивая затворы своих автоматов и прицеливаясь в лежащих под горой беглецов. Пересилив боль, он поднялся с земли и с ловкостью потревоженного гончими зайца метнулся в ближайшие кусты. Подстегнутые приближающейся опасностью подручные ринулись следом за ним. Ломая ветки, спотыкаясь о пни и коряги, натыкаясь на торчащие со всех сторон сухие толстые сучья, атаман и его верные товарищи, не оглядываясь и не разбирая дороги, продирались напролом, через обступившие их заросли, пока не оказались в глухой чащобе. Потные и запыхавшиеся, они остановились посреди небольшой, окруженной осинами и соснами поляне и без сил рухнули на траву. Затаились, с трудом сдерживая тяжелое дыхание и настороженно прислушиваясь к неясным шорохам вечернего осеннего леса. Погоня, если она и была, отстала. Ни ветерка, ни крика запоздавшей с отлетом птицы… Отдышавшись, друзья освежились остатками спасенного Саньком самогона и быстро зашагали по узкой извилистой тропинке в сторону, противоположную той, откуда только что прибежали, ориентируясь по доносившимся от расположенной неподалеку железной дороги усталым гудкам маневровых локомотивов.
«Свобода — благо, неволя — зло…
Выбор любой зависит от нас…
Дух господствует над плотью и над тем, что принадлежит телу и не имеет свободной воли. Человек со свободной волей не может быть назван рабом! Мудрец Диоген говорил: “Только тот истинно свободен, кто всегда готов умереть”. Он писал персидскому царю: “Ты не можешь сделать истинно свободных людей рабами, как не можешь поработить рыбу. Если ты и возьмешь их в плен, они не будут рабствовать тебе. А если они умрут в плену у тебя, то какая тебе прибыль от того, что ты забрал их в плен?”»
«Альфа Лебедя исчезла…» Приникший к телескопу астроном не может понять причину исчезновения звезды. Оказывается, что это непрозрачный черный спутник Земли. Кто-же его запустил… Журнал «Искатель» 1961 г., № 4, с. 2–47; № 5, с. 16–57.
Андромеда Романо-Лакс, родившаяся в 1970 году в Чикаго, поначалу заявила о себе как журналистка, путешественница и серьезная виолончелистка-любительница. Ее писательская деятельность долго ограничивалась рассказами о путешествиях, очень увлекательными, но документальными. «Испанский смычок» — первый роман Андромеды Романо-Лакс, удостоившийся восторженных отзывов ведущих американских критиков и мгновенно разошедшийся по всему миру в переводах. Знаменитый журнал Library Journal назвал его литературным событием 2007 года.«Испанский смычок» — это история мальчика из пыльного каталонского городка, получившего в наследство от рано умершего отца необычный дар — смычок для виолончели.
В романе известной русской писательницы отображена революционная борьба трудящихся Западной Украины за свое социальное и национальное освобождение в начале нашего века. Исторические события здесь переплетаются с увлекательной, захватывающей интригой, волнующими приключениями героев.
Бабур — тимуридский и индийский правитель, полководец, основатель государства Великих Моголов (1526) в Индии. Известен также как поэт и писатель.В романе «Бабур» («Звездные ночи») П. Кадыров вывел впечатляющий образ Захириддина Бабура (1483–1530), который не только правил огромной державой, включавшей в себя Мавераннахр и Индию, но и был одним из самых просвещенных людей своего времени.Писатель показал феодальную раздробленность, распри в среде правящей верхушки, усиление налогового бремени, разруху — характерные признаки той эпохи.«Бабур» (1978) — первое обращение художника к историческому жанру.
Новый роман П. Куусберга — «Происшествие с Андресом Лапетеусом» — начинается с сообщения об автомобильной катастрофе. Виновник её — директор комбината Андрес Лапетеус. Убит водитель встречной машины — друг Лапетеуса Виктор Хаавик, ехавший с женой Лапетеуса. Сам Лапетеус тяжело ранен.Однако роман этот вовсе не детектив. Произошла не только автомобильная катастрофа — катастрофа постигла всю жизнь Лапетеуса. В стремлении сохранить своё положение он отказался от настоящей любви, потерял любимую, потерял уважение товарищей и, наконец, потерял уважение к себе.