Всемирная история. Российская империя - [29]

Эта цитата позволяет нам избавиться от еще одного пафосного исторического момента. Если раньше авторы каким-то образом потеряли Невскую битву и сократили описание Ледового побоища до одного предложения, то и историческая роль Куликовской битвы у них явно перемещается в историческое сознание потомков, где существенную роль играет идеология, а не реалии прошлого.

И вот наконец дело доходит до «Объединения русских земель под властью Москвы» (недавно было, как мы помним, «Начало объединения русских земель»). То есть процесс объединения завершается. Но, опять же, каких русских земель, если, как было сказано выше, большая часть Руси – в Литве? Значит, верным было предположение, что, по мнению авторов, все русские земли – это северо-восток Руси. Странно, а что тогда делать с главой (всего их девять) «Русь в ІХ – начале ХІІ века», где этот самый северо-восток практически не упоминается, все Киев какой-то? Так где ты, Русь-матушка? Что-то мы тебя потеряли…

Впрочем, тут возникает некое уточнение: «С этого времени (присоединения Новгорода (1477 г.) и Твери (1485 г.) – К. Г.) принято говорить о существовании единого государства – Московской Руси» (с. 65). Интересно: нет сведений о том, что это государство в каких-то документах называлось «Московская Русь». Было лишь Великое княжество Московское, потом Московское царство, государь которого, конечно, мог называть себя «государем Московским и всея Руси», но не «Московской Руси». Потом уже Российская империя – с 1721 г. Хотя ответ достаточно прост и содержится в самой цитате: «принято говорить». Но зачем же придираться к мелочам? Ведь если «принято говорить», то все ясно. Здесь мы замечаем деликатный момент «перетягивания одеяла»: сначала была просто большая-пребольшая Русь, потом плавно «русскими землями» становится только ее северо-восток, а после этого (когда мы уже привыкли, что Русь находится именно там) она принимает ненавязчивое наименование «Московская Русь». Так принято говорить. Улавливается «принятая» цепочка преемственности, основанная на некоторой подмене понятий. Каждый учебник эту подмену производит по-своему: кто-то придумывает «Южную Русь» и «Северную Русь» (такими понятиями якобы оперировали в Древней Руси), кто-то рассуждает о «переносе политического центра» или «столицы», кто-то вообще не уточняет и просто «продолжает разговор», начатый с древнего Киева.

В этом контексте надо внимательно следить за тем, когда в том или ином учебнике «исчезает» «защитившая часть русских земель от Орды» Литва. Это зависит от того, когда авторы считают, что наступил подходящий момент перевести ее в разряд «фигур умолчания», чтобы читатель поскорее забыл, где находится Русь. Она потом неожиданно всплывет в Москве. Обычно Литва исчезает к концу XIV в., точнее, с Куликовской битвы 1380 г., когда Москва наконец-то берется за дело «освобождения» Руси (правда, как мы видели, это некоторое преувеличение).

Теперь перейдем к учебнику А. А. Данилова и Л. Г. Косулиной «История России с древнейших времен до конца XVI века»[24]. Он кое в чем представляет собой весьма здоровую альтернативу тем «перегибам», которые были свойственны предыдущим учебникам, а в других моментах следует старым шаблонам.

Начинают авторы «рубкой сплеча»: «До появления славян в Восточной Европе она была заселена другими племенами (финно-уграми и балтами – К. Г.)» (с. 14). Возникает вопрос: какими пределами авторы ограничивают «Восточную Европу» и о каком периоде речь? На с. 7 мы читаем, что приблизительно в V в. до н. э. славяне, выделившись из «балтославянских индоевропейских племен», «освоили территорию от среднего течения реки Днепр до реки Одер и от северного склона Карпатских гор до реки Припять». Следующее расселение у них приходится на VI в. н. э. Остается неизвестным, относят ли авторы «территорию от среднего течения реки Днепр до реки Одер и от северного склона Карпатских гор до реки Припять» к Восточной Европе. Исходя из контекста, Восточная Европа явно не охватывает эти земли – то есть, видимо, это Европа Центральная? Есть ли здесь некая воображаемая граница между «Европами» по Днепру? Сложно судить.

Дальше описывается быт финно-угров и их слияние со славянами, взаимные заимствования. Поминается и влияние степных иранцев. И вот, наконец-то, пункты «Тюркский и Аварский каганаты», «Хазарский каганат», «Волжская Булгария и Византия». «Таким образом, восточнославянские племена жили в окружении многих народов. Некоторые из них оказали значительное влияние на язык, культуру и быт восточных славян» (с. 19). Возразить нечего.

Варяги оказываются скандинавами. «Русы – это та часть норманнов, которая осела в землях восточных славян. Проживая рядом со славянами, русы постепенно смешивались с местным населением, перенимали их язык и обычаи» (с. 23). И никаких комплексов исконного превосходства славянской расы! Говоря об образовании «государства Русь», авторы справедливо замечают, что «поскольку это было первое, самое древнее государство восточных славян, то историки называют его Древнерусским государством или Киевской Русью