Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний - [105]

Однако главными, конечно же, стали военные приготовления. Считая, что в ближайшее время Ганнибал пойдет на Рим, в сенате предприняли все, чтобы создать боеспособное войско. Мобилизацию в него должен был произвести назначенный сенатом диктатор Марк Юний Пера, начальником конницы при котором стал Тиберий Семпроний Гракх. В армию были призваны все, кто мог держать оружие, начиная с семнадцатилетних юношей. Из призывников сформировали четыре легиона пехотинцев и отряд в тысячу всадников. Еще полторы тысячи набранных для службы во флоте бойцов перевели из Остии в Рим для защиты города. От италийских и латинских союзников потребовали предоставления воинов согласно существовавшим договорам. Для максимального увеличения боеспособного войска решились и на необычные меры – за государственные средства выкупили и вооружили 8 тыс. рабов. Поскольку оружия на всех не хватало, для вооружения и экипировки призывников пришлось использовать хранившееся в храмах и портиках трофейное оружие и доспехи (Liv. XXII, 57, 9—12). Еще 6 тыс. солдат удалось мобилизовать благодаря приказу диктатора освободить из заключения преступников и несостоятельных должников при условии, что они вступят в армию. Эту часть войска вооружили кельтским оружием, захваченным во время войны 223 г. до н. э. (Liv. XXIII, 14, 3–4; Ioan. Zon. IX, 2). Благодаря таким мерам удалось набрать на службу 25 тыс. воинов.

К собранным в Риме диктатором Марком Юнием войскам следует также прибавить остатки римской армии, разбитой при Каннах. Отрядами и поодиночке воины стекались в основном в два города – Венузию, куда направился уцелевший в битве консул Гай Теренций Варрон, и Канузий, где командование взяли на себя Клавдий Пульхр и Публий Корнелий Сципион Младший. Последнему удалось восстановить дисциплину и вернуть присутствие духа деморализованным поражением бойцам. Когда часть воинов настолько отчаялась, что всерьез начала рассматривать идею покинуть родину и наняться за пределами Италии на службу к какому-нибудь царю, именно Сципион под угрозой оружия заставил инициаторов этой затеи во главе с Луцием Цецилием Метеллом отказаться от задуманного и поклясться в верности Риму и римскому народу (Liv. XXII, 53; Dio. Cass. fr. 28; Oros. IV, 16, 6). Вскоре в Канузий прибыл во главе собравшегося вокруг него отряда и консул Варрон (Liv. XXII, 52–54). Всего в городе насчитывалось около 10 тыс. бойцов. Это была вполне боеспособная консульская армия, о которой Варрон сообщил в послании сенату с докладом о поражении при Каннах и понесенных потерях (Liv. XXII, 56, 1–3). Письмо консула повергло город в траур, но вместе с тем способствовало общественному спокойствию – стало ясно, что по крайней мере одна консульская армия частично уцелела и сохранила боеспособность, а Ганнибал не торопится идти на Рим. В связи с этим Варрону было предложено вернутся в Рим сразу, как только это позволит обстановка, а командование войском в Канузии поручили возглавлявшему ранее римский флот в Остии Марку Клавдию Марцеллу. Когда консул прибыл в Рим, его встречали и приветствовали толпы горожан, выражая ему признательность за то, что он не отчаялся и продолжил борьбу за спасение государства в трудный для него час (Liv. XXII, 61, 13–15). Тем самым римляне демонстрировали единство и отказ от внутриполитической борьбы перед лицом грозной внешней опасности.

Пока Рим усиленно готовился к продолжению войны, Ганнибал, убедившийся в невозможности вести мирные переговоры на его условиях – римляне отказались даже выкупить пленных, – сделал ставку на раскол итало-римского союза. Действительно, источники свидетельствуют о массовом переходе римских союзников на сторону Ганнибала (Polyb. III, 118, 2–4; Eutrop. III, 11; Oros. IV, 16, 10). «Насколько каннское поражение было тяжелей предыдущих, видно хотя бы из того, что союзники, до тех пор незыблемо верные, начали колебаться – утратили веру в мощь Рима, – сообщает Тит Ливий. – Отпали к карфагенянам ателланцы, калатийцы, гирпины, часть апулийцев, самниты, кроме пентров; все бруттийцы, луканцы; кроме них, узентины и почти все греческое население побережья, Тарент, Метапонт, Кротон, Локры и почти все предальпийские галлы» (Liv. XXII, 61, 10–12). Чтобы воспользоваться плодами победы, пунийцам следовало закрепить первоначальный успех, получив реальную поддержку от готовых перейти на сторону Карфагена бывших римских союзников. Ганнибалу нужно было показать свое военное присутствие в разных регионах Италии, создавая угрозу верным Риму городам и принимая под защиту и используя ресурсы тех, кто принял его сторону.

Первой целью на пути карфагенского полководца стал Самний, куда он направился вскоре после битвы при Каннах. Выбор именно этой области Италии был обусловлен не только ее близостью к Апулии, но также давними традициями борьбы местного населения против римского владычества. Ганнибал небезосновательно рассчитывал получить поддержку в этом регионе, тем более что к нему уже обращались отдельные представители местной знати, рассчитывавшие использовать карфагенян во внутриполитической борьбе. Так, в город Компса пунийского полководца призвал один из тамошних аристократов Статий Требий, рассчитывая таким образом отстранить от власти господствовавший в городе могущественный род Мопсиев. Опиравшиеся на многочисленных клиентов и приверженцев Мопсии ориентировались на союз с Римом. Тит Ливий даже называет их римскими ставленниками. Естественно, что, узнав о приближении войск Ганнибала к Компсе, Мопсии и другие сторонники Рима поспешили покинуть город, предпочтя изгнание покорности карфагенянам. После этого город без боя сдался пунийцам. Местоположение Компсы было столь удобным, что Ганнибал избрал город в качестве своей основной базы, разместил здесь обоз и добычу (Liv. XXIII, 1, 1–4).