Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний - [101]

Встреча вражеских армий произошла летом 216 г. до н. э. неподалеку от небольшого местечка под названием Канны. Полибий и Тит Ливий, описывая войну римлян с Ганнибалом, по-разному излагают события, предшествовавшие решающему сражению. Согласно Полибию (Polyb. III, 107–110), Ганнибал покинул лагерь у Гереония еще до прибытия основных римских сил во главе с новыми консулами. Пунийский военачальник направился на юго-восток и захватил крепость местечка Канны, находившуюся на берегу реки Ауфид (Офанто). Этот городок был, по сути, продовольственной базой римлян, и его захват позволял карфагенянам решить сразу две важных задачи – обеспечить страдавшее от нехватки провизии войско припасами и лишить римлян не только накопленных запасов, но и ключевого укрепленного пункта, из которого удобно было контролировать весь близлежащий регион. Проконсулы Сервилий и Атилий, консульские полномочия которых были продлены до прибытия смены, не могли более безучастно наблюдать за действиями разорявшего страну неприятеля и направили в Рим запрос о дальнейших действиях. Сенат высказался за необходимость сразиться с пунийцами, однако сделать это следовало лишь после того, как все римское войско соберется в единый кулак.

После прибытия консулов Теренция Варрона и Эмилия Павла к театру военных действий римляне последовали за карфагенским войском и стали лагерем в 50 стадиях (около десяти километров) от лагеря Ганнибала. Долина реки Ауфид, где они находились, представляла собой удобную для конного сражения равнину, в связи с чем Эмилий Павел настаивал на необходимости и далее уклоняться от решающей битвы и выжидать момента, когда сражение можно будет навязать там, где решающую роль могла бы сыграть не конница, а пехота. Теренций Варрон, сторонник наступательной тактики, напротив, стремился дать пунийцам бой, и когда настала его очередь командовать, отдал приказ переместить римский лагерь ближе к вражескому. Во время этого перехода Ганнибал атаковал римское войско, однако тяжеловооруженная пехота римлян устояла под натиском неприятеля, а затем конница и велиты отбросили пунийцев на исходные позиции. Ганнибал явно лишь пробовал силы перед предстоящим боем и предпочел отступить. Римляне же, в версии Полибия, восприняли произошедшее как решительную победу, так что Варрон надеялся развить успех на следующий день. Командовавший в тот день Эмилий Павел, однако, придерживался избранной им тактики. Консул уклонился от сражения и предпочел сосредоточиться на перегруппировке войск. Большую часть армии, две трети, он разместил в лагере на берегу Ауфида, а еще одну треть оставил в меньшем лагере, находившемся в двух километрах от основного, на другом берегу реки, у переправы. «Сделано это было для того, чтобы прикрывать своих воинов, выходящих из противоположного лагеря за продовольствием, и угрожать карфагенским фуражирам» (Polyb. III, 110, 11).

В изложении Тита Ливия события, предшествовавшие роковой для римлян битве при Каннах, выглядят несколько иначе (Liv. XXII, 40, 5—45). Новые консулы Теренций Варрон и Эмилий Павел прибыли с войсками в лагерь у Гереония еще до того, как Ганнибал направился к Каннам. Объединив приведенные легионы с войсками проконсула Гнея Сервилия и Марка Атилия, консулы велели разбить неподалеку от стана карфагенян два лагеря. Меньший, в котором находился один римский легион и 2 тыс. союзнической конницы и пехоты, разместили в непосредственной близости к позициям Ганнибала. Командование им было поручено Гнею Сервилию, а Марк Атилий, тогда уже пожилой человек, получил разрешение вернуться в Рим. Этот меньший лагерь был предназначен для контроля над карфагенским войском и организации вылазок против пунийских фуражиров. Во втором, крупном лагере, располагавшемся на некотором расстоянии, находились основная часть римских войск и оба консула. Первый значимый бой между карфагенянами и римлянами произошел без какой-либо подготовки, спонтанно, и стал неожиданностью для военачальников. Схватка завязалась в тот момент, когда пунийцы, подстегиваемые голодом, отправили из лагеря отряды для грабежа окрестностей. Римские легионеры без приказа напали на вражеских фуражиров и обратили их в бегство. По свидетельству Ливия, соотношение потерь при этом составило 1700 карфагенян против всего лишь 100 римлян. Воодушевленные легкой победой римские воины, среди которых было немало новобранцев, надеялись продолжить сражение, однако осторожный Эмилий Павел, командовавший в тот день армией, приказал прекратить преследование противника из опасения попасть в заранее подготовленную Ганнибалом засаду. Теренций Варрон и многие легионеры были раздосадованы, считая, что Павел своим решением лишил их не только очевидной победы, но даже шанса одним махом закончить войну.

Хорошо осведомленный о настроениях в римском лагере Ганнибал не преминул воспользоваться ситуацией. Зная, что на следующий день командование перейдет к жаждущему битвы Варрону, он действительно подготовил ловушку. Карфагенские воины покинули лагерь, оставив в нем всю добычу и имущество, и укрылись за ближайшей грядой холмов. На правом фланге Ганнибал расположил кавалерию, а на левом – пехоту. Пунийский полководец рассчитывал, что римляне бросятся грабить якобы брошенный лагерь, тем самым предоставив ему возможность внезапно атаковать их и уничтожить. Чтобы хитрость удалась, карфагенский военачальник приказал разжечь в лагере множество ярких костров, которые должны были создавать видимость присутствия войска в лагере. Такой уловкой он хотел убедить римлян, что стремится прикрыть реальное отступление. Хитрость почти удалась – на рассвете римские солдаты, увидев брошенный пунийцами лагерь, начали требовать от консулов немедленно выступить в погоню за неприятелем, а заодно и разграбить их лагерь. Осторожничал лишь Эмилий Павел, отправивший на разведку отряд луканских всадников во главе с префектом Марием Статилием. Командир отряда в сопровождении двух кавалеристов приблизился к покинутому пунийскому стану и выяснил, что войска в нем действительно нет, ценности оставлены будто бы нарочно на самых видных местах, а огни горят лишь со стороны, обращенной к римскому лагерю. Все указывало на западню, о которой Статилий и сообщил консулам. Воинов, однако, убедить не удалось, и Варрон, сам склонявшийся к решительным действиям, скомандовал выступать. От неминуемого разгрома римское войско в тот день спасла лишь случайность – вначале неблагоприятным оказалось гадание на курах, что заставило консула усомниться в правильности принятого решения. Затем к воротам явились два сбежавших от карфагенян раба, которые рассказали, что войско Ганнибала укрылось за холмами в засаде и выжидает удобного момента для нападения.