Всего лишь пепел - [3]

 — Ась? Чево? Хруща что ли? — донеслось из-за шторки.

Голос, конечно, был не молодой, но на сто тридцать лет явно не тянул, что Василий Петрович и отметил с удовлетворением.

Хворостинка опять выпросталась наружу, уже с другим паспортом, темно-зеленого цвета с черным советским гербом на обложке. Василий Петрович взял его в руки, с нетерпением открыл… и увидел те же имя-фамилию-отчество, но уже над тусклой черно-белой фотографией, с которой смотрела на него изрядно похожая на Анфису Сергеевну старушка. В пятой графе значилось, что она иждивенка, а в шестой — невоеннообязанная. Во второй графе — «время и место рождения» — стояла почти что соответствующая первому документу дата: 17 сентября одна тысяча восемьсот… следующая цифра была размыта и поэтому походила на восьмерку или на девятку, зато последняя читалась четко — шесть.

 — Тут у вас с датой нестыковочка, — указал пальцем Василий Петрович. — А фотография на вас похожа.

 — Вот-вот! — радостно закивала Анфиса Сергеевна, — бабуля все же, родимая кровь.

Василий Петрович почувствовал, что его губы тоже собираются растянуться в улыбке. Чтобы не допустить конфуза, он строго на себя прикрикнул:

 — Ну-ка прекратить!

Сержанты вздрогнули и вытянулись по стойке «смирно», а Василий Петрович рыкнул теперь уж на бабку Анфису:

 — Предъявите подлинный документ, российский! С печатью! — последнее он добавил неведомо зачем. Разве бывают паспорта без печати? Едва ли. Даже сержанты недоуменно переглянулись на высоте своего роста. Однако оказалось, что иногда с документами происходят самые неожиданные вещи…

 — А зачем вам, начальник, еще один пачпорт, — спросила разом поскучневшая Анфиса Сергеевна, но уколовшись об острый взгляд милицейского чина, покорно побрела к старому комоду. Она шуршала там несколько минут, и наконец, с явной неохотой подала Василию Петровичу привычную ему до оскомины бордовую книжицу.

 — Так-с — протянул тот, раскрывая документ и рассматривая на фотографии опять же похожую на Анфису Сергеевну бабульку, — так-с, — повторил он и осекся: в графе «дата рождения» было пустое место.

Проследив его взгляд, Анфиса Сергеевна виновато поежилась:

 — Пачпортистка, будь она неладна, не решилась поставить верную дату. Все твердила, что, дескать, не может такого быть, что надо, дескать, разобраться. Вот и разбиралась, пока Бог ее не прибрал.

 — Это как понимать? — вздёрнул подбородк Василий Петрович.

 — Ну, померла, значит, — вздохнула Анфиса Сергеевна, — да уж и немолодой чай была.

 — Немолодой? — едва не рассмеялся Василий Петрович, вспомнив старорежимный паспорт старухи.

Он решил, было, изъять документы и доставить подозрительных бабусь в местный райотдел для проверки, но подумав немного, плюнул и махнул рукой: вот уж действительно кто не молоды, так это они…

Напоследок все же спросил, указав взглядом на шторку с озорными петухами:

 — За что сидела?

 — Политическая! — с чувством глубокого достоинства ответила Анфиса Сергеевна.

Нет, с «дураками» в этой деревеньке оказалось все в порядке. «Глупы и безвредны», — подвел для себя черту Василий Петрович. Теперь можно было приступать к строительству дома…

* * *

  Всякому безобразию свое приличие.Салтыков-Щедрин М.Е.

 

Вопрос с проектом решился на удивление быстро: у одного известного архитектора по фамилии Избитнев при неожиданной проверке наряд ППС обнаружил в заднем кармане брюк два патрона от пулемета «Максим». Дело пахло тюрьмой, и архитектор, чтобы облегчить свою участь, сам предложил Василию Петровичу безвозмездные услуги. Он даже подсказал, в какой коммерческом предприятии можно крайне дешево приобрести строительные материалы. Владелец этой компании, справедливо предполагая, что и у него в барсетке может оказаться пакетик с героином, любезно предложил Василию Петровичу за приемлемую сумму в двести долларов всё необходимое для строительства дома: и калиброванное бревно, и доску, а также столярные изделия. Это предложение бизнесмена было любезно принято…

Через шесть месяцев над зеркалом Окуневского озера, словно мановением волшебной палки колдуна, вырос ни на что не похожий, но обстоятельный и серьезный деревянный дом в два с четвертью этажа, общей площадью в триста восемнадцать квадратных метров. Дом поражал небывалой самобытностью, причудливым сочетанием архитектурных стилей. Специалист углядел бы здесь линии и объемы дворянской усадьбы, параллелепипеды и овалы модерна, монументализм сталинизма и минимализм хрущевизма. И все это из простых калиброванных бревен. Вот на что способна прижатая к колючей проволоке двумя пулеметными патронами архитектурная мысль! С особой изощренностью эта самая мысль потрудилась над крышей, изломав и искрутив ее с буйной эклектичной сумасшедшинкой и одев после всего в красную черепицу. Сей шедевр призывал всякого прохожего изумленно снимать перед собой шляпу. В остальном все выглядело пристойно и даже банально. Участок опоясал высокий дощатый забор, в положенном месте встали глухие металлические ворота, а рядом с ними — два рослых сержанта. На закрытой территории ворожила над ландшафтным дизайном несколько воспрянувшая духом Ангелина Ивановна. Ей помогал архитектор Избитнев, отрабатывающий последние (как заверил его участковый инспектор по месту жительства) трудодни…