Всегда в седле (Рассказы о Бетале Калмыкове) - [100]

— Есть.

Пошли человек пять. Впереди — Шихим, худощавый, подтянутый, в слегка тесноватом ему желтом овчинном полушубке.

Чтобы попасть во двор, где невозмутимый старик продолжал возиться с дровами, нужно было перейти вброд через маленькую речушку, разделявшую селение на две половины. Берега ее сковало неровной ледяной кромкой, а посредине неслышно и быстро текла чистая прозрачная вода, сквозь которую отчетливо были видны белые камни на дне.

Чекисты находились на высоком правом берегу, и Шихим решил попытаться перепрыгнуть через речушку. Держа карабин наперевес в правой руке, он коротко разбежался и прыгнул, попав ногами на самый край ледяного припоя. Остальные последовали за ним тем же манером.

Едва он подошел к усадьбе на противоположном берегу, как из окна дома раздался выстрел. Шихим упал и, вскинув карабин, попытался выстрелить, но не смог: ладонь правой руки залило кровью. Он громко выругался и, преодолевая боль, трижды разрядил карабин в то самое окно, откуда стреляли. Товарищи его тоже сделали несколько выстрелов.

Старика во дворе уже не было, только топор валялся на прежнем месте.

Шихим переждал несколько минут. Тишина. Стоило ему попробовать подняться, как из другого окна снова прогремел винтовочный выстрел. Он упал и пополз, доставая левой рукой гранату.

Сзади послышался голос Бетала:

— Живым, слишишь, Шихим! Живым взять его!

Около получаса Темиркан Шипшев отстреливался.

Дом окружили со всех сторон. Пришли многие жители, вооруженные охотничьими ружьями, но бандит, как видно, сдаваться не собирался. То из одного, то из другого окна хлопали выстрелы, а когда бойцы опергруппы попытались приблизиться к дому, сухо застрочил пулемет? Пришлось снова залечь.

Кто-то из алтудцев предложил поджечь солому вокруг сакли, но Бетал не согласился.

— Может вспыхнуть пожар. Так нельзя. Мы должны заполучить его иначе! И обязательно живым!

Калмыков решил воспользоваться старинным кабардинским обычаем и послать к Темиркану мирную делегацию стариков селения на переговоры.

Стариков собрали. Бетал объяснил им, что он ннх требуется:

— Сами видите, уважаемые: если раньше братья Шипшевы все время от нас ускользали, то сегодня им уже не вырваться. Туган мертв. Темиркану деваться некуда. Будет лучше, если он сдаст оружие добровольно. Не прольется лишняя кровь. Вам хорошо известно, седобородые, как чтят кабардинцы совет и наказ старшего. Так вот, я прошу вас пойти к Темиркану и предложить ему сдаться!

Старики переглянулись. Видно было, что им польстила просьба Бетала. Еще бы: к ним обратился за помощью сам начальник Советской власти.

Они согласно закивали головами и степенно, исполненные важности порученного им дела, направились к дому. Впереди, опираясь на палку, шел древний старец, высокий, с длинной белой бородой, закрывавшей на груди газыри. Войдя во двор, он поднял вверх руку, требуя прекратить перестрелку.

Пулемет замолчал.

Старики вошли в дом.

Наступила полная тишина. Все, затаив дыхание, ждали, чем кончится затея с переговорами.

В разрыв между тучами ударило солнце, осветив заиндевелые крыши, блеснув золотом в оконных стеклах.

Почти все мужское население Алтуда, укрывшись за деревьями и сараями, чтобы не попасть под выстрелы, с нетерпением ожидало развязки. Женщины тоже побросали свои домашние дела и, собравшись стайками на огородах, на свой лад обсуждали происходящее.

Было о чем поговорить. Одни считали, что Темиркан непременно последует совету старейшин и сложит оружие, другие божились, что не такой он человек, чтобы сдаться без боя.

Старики вышли из дома. Все споры мгновенно умолкли.

— Что он сказал? — спросил Калмыков.

Бородатые парламентеры замялись. Наконец старший из них, погладив бороду, заговорил:

— Темиркан сказал, что он произошел из древнего рода кабардинских князей и не может склонить голову перед первым встречным. «Не сдамся, пока буду дышать, — сказал он нам. — Но уважу честь вашу, если придет ко мне сам Бетал Калмыков!» Это все, чего мы могли от него добиться.

Никто не ожидал такого ответа.

Что задумал Темиркан Шипшев? «Если придет ко мне сам Бетал Калмыков…» Может, хочет обмануть и убить Бетала, отомстив и за себя, и за своего брата Тугана?

Об этом думали все. Думал и Калмыков. Но ему не давала покоя еще одна мысль: «Если не пойти, что скажут о большевиках все эти простые люди?»

— Мы пораскинули умом, Бетал, — снова нарушил молчание высокий старик, — и решили, что ты не должен идти. Шипшевы всегда были лживы, как степные шакалы. Обманом убить человека — для Темиркана сущий пустяк! «Не верь старому волку и уорку не доверяйся!» — говорят в народе. Не ходи, Бетал!

Калмыков покачал головой и шагнул к воротам. Старик преградил ему дорогу.

— Не пустим. Мы сделали, как ты просил. Теперь ты исполни нашу просьбу. Подчинись!

Вместо ответа Бетал снял с пояса маузер, улыбаясь повесил его старику на шею и решительно двинулся к дому.

Стало еще тише. Каждому слышался стук его собственного сердца. Все стояли, напряженно сжимая в руках карабины, готовые ринуться вслед за ним в любую минуту.

С легким скрипом захлопнулась за Беталом входная дверь.

Минута… другая…