Все вещи мира - [10]

Шрифт
Интервал

в любой части земного шара
правительство пошло еще дальше заминировав
протяженные участки границы
взрывное устройство смертнику передали
члены его семьи чем вы будете заниматься летом?
я буду кататься на велосипеде
раз в месяц заставлять себя отправляться
в страшный серьезный ресторан
где официанты следят чтобы ты не путал
вилку для салата и вилку для десерта
пусть даже преступники придут к нему
и попросят о прощении
президент скажет: я прощаю их!
я сотворю вам из глины подобие птицы
подую на него и оно станет птицей
я исцелю слепого и прокаженного
и не будете вы обижены
даже на величину нити
на финиковой косточке

II. Аиша

она была около меня и разговаривала со мной
и смеялась громко и от всей души в то время
как убивали ее мужчин
хотя если сложить имена убитых окажется
что погибло всего четверо представителей
одного племени и восемь
представителей другого
даже семейные конфликты
нередко порождены
проблемой орудия власти
жестокость здешних нравов
нельзя укротить мягкосердечием
и они убили его как опорожняют
помойное ведро
и к ней его перенесли на руках
страх как и ярость сопровождаются
исключительно интенсивной деятельностью
симпатической нервной системы
это может вызывать необратимое
расстройство органов кровообращения
когда ее вытащили из автомобиля
когда ей прикладом сломали нос
когда она поняла
что настал ее черед
не было ни обычных людских трудов
ни изобильной природы лишь небо
над головой да земля под ногами
бесцветная бесформенная бестелесная
у которой нет рта нет языка нет зубов
нет гортани нет пищевода нет желудка
нет живота
нужно понять о чем в точности
говорит эта теорема
люди никогда не умирают
хара́м алейкум хара́м алейкум

III. Мувашшах

звонко жужжит муха и потирает лапки
подобно однорукому пытающемуся
высечь огонь из кремня
исчисляет множество звезд
и всем им дает имена
слышатся голоса джиннов ночью
со всех сторон как будто растения
шелестом отвечают дневному ветру
то безводная пустыня и мрак ночи
как дикие голуби говорят между собой
подобно жителям отдаленной гористой
местности на чужом непонятном языке
когда до него дошла весть о ее смерти
и земля заколебалась и свет померк
тогда ему подчинился ветер который
нежно дул по его велению куда бы
он ни пожелал а также всякие дьяволы
строители ныряльщики и прочие
связанные оковами
как лингвистические элементы существуют
в языке без какой-либо реальной денотации
так в чрезвычайном положении норма
действует без какой бы то ни было
отсылки к реальности будто джинны
ворчат и сердятся на то что их тайны раскрыты
однако он вспомнил что их объединяло
бессмысленный подростковый секс
перераспределение досуга и необходимости
и эта утрата взнесенная в воздух
потоком ассертивных звезд
автоматной очередью над памиром

IV. Лоуренс Аравийский

я выехал на рассвете когда птицы еще спали
и утренняя роса сверкала на траве лугов
как децентрированная функция
нескольких социальных доминант
холмы куда отступило войско
были не такими высокими как можно
было ожидать по описанию
на самом деле их вряд ли вообще
можно было назвать холмами
ночью же пока они спали их сад
поразила кара от твоего господа
он заставил ветер бушевать над ними
в течение семи ночей и восьми дней без перерыва
и можно было бы увидеть людей поверженных
словно рухнувшие сгнившие пальмовые стволы
а на рассвете они стали звать друг друга
о джинны и люди если вы можете проникнуть
за пределы небес и земли то проникните
схватите ее и закуйте а затем бросьте ее в ад
когда горы раскрошатся до мелкого щебня
а затем превратятся в развеянный прах
когда небо расколется когда звезды осыплются
когда моря смешаются или высохнут
когда могилы перевернутся
когда каждая душа узнает что она совершила
и что оставила после себя
когда зарытую живьем спросят
за какой грех ее убили
никакая грамматическая парадигма
не спасет тебя от смерти
но полюбить того кто убил наших любимых
мы никогда не сможем

«Как певицы синего спида в ночных аллеях в темных…»

как певицы синего спида в ночных аллеях в темных
деревьях там где скорбное зло и подруги живы мои
в темной ночи развалин расцветают тела и над ними
скалится свет недовольный солнечным их сочлененьем
и трава сожженная ветром колет липкое тело мое
и вертит хрустящая влага звезды в прибрежном песке
это солнце развалин темное гулкое солнце, предрассветные
сколы уступов и скал — то что вспышкой рассвета над морем
взорвется огнем водометов сквозь темную ночь восстаний
сквозь копошение моллов шуршание площадей
где воронкой в зарю вкручиваются осадки
и дрожит под слоистым нёбом черный язык
где плавит герилья июля тела камней, насекомых
и этот расплав мы пьем на скользящих немых берегах
позовите к себе нас в теплый войлок вечернего моря
в удушающий планетарий политики и любви
где навстречу дождливому лету ослепленные умброй утра
возвращаются влажные травы в город бессмертных москву

«Я был в сараево во время великой войны…»

я был в сараево во время великой войны
среди гудящих вспышек своими глазами
видел финские сосны татарские степи
средиземноморский мокрый песок
видел как солнце садится над тускнеющей
эспланадой
эти фразы меня беспокоят когда я иду
по москве — в тонкой пленке бульваров
проворачиваются фонари, я смотрю на тех
кто рядом идет и меня беспокоит огонь

Рекомендуем почитать
Пока догорает азбука

Алла Горбунова родилась в 1985 году в Ленинграде. Окончила философский факультет СПбГУ. Автор книг стихов «Первая любовь, мать Ада» (2008), «Колодезное вино» (2010) и «Альпийская форточка» (2012). Лауреат премии «Дебют» в номинации «поэзия» (2005), шорт-лист Премии Андрея Белого с книгой «Колодезное вино» (2011). Стихи переводились на немецкий, итальянский, английский, шведский, латышский, датский, сербский, французский и финский языки. Проза печаталась в журналах «Новый мир» и «Новые облака», рецензии и эссе – в «Новом мире» и «Новом литературном обозрении».


Ваш Николай

Леонид Шваб родился в 1961 г. Окончил Московский станкоинструментальный институт, жил и работал в Оренбурге, Владимире. С 1990 г. живет в Иерусалиме. Публиковался в журналах «Зеркало», «Солнечное сплетение», «Двоеточие», в коллективном сборнике «Все сразу» (2008; совместно с А. Ровинским и Ф. Сваровским). Автор книги стихов «Поверить в ботанику» (2005). Шорт-лист Премии Андрея Белого (2004). Леонид Шваб стоит особняком в современной поэзии, не примыкая ни к каким школам и направлениям. Его одинокое усилие наделяет голосом бескрайние покинутые пространства, бессонные пейзажи рассеяния, где искрятся солончаки и перекликаются оставшиеся от разбитой армии блокпосты.


Образ жизни

Александр Бараш (1960, Москва) – поэт, прозаик, эссеист. В 1980-е годы – редактор (совместно с Н. Байтовым) независимого литературного альманаха «Эпсилон-салон», куратор группы «Эпсилон» в Клубе «Поэзия». С 1989 года живет в Иерусалиме. Автор четырех книг стихотворений, последняя – «Итинерарий» (2009), двух автобиографических романов, последний – «Свое время» (2014), книги переводов израильской поэзии «Экология Иерусалима» (2011). Один из создателей и автор текстов московской рок-группы «Мегаполис». Поэзия Александра Бараша соединяет западную и русскую традиции в «золотом сечении» Леванта, где память о советском опыте включена в европейские, израильские, византийские, средиземноморские контексты.


Говорящая ветошь (nocturnes & nightmares)

Игорь Лёвшин (р. 1958) – поэт, прозаик, музыкант, автор книг «Жир Игоря Лёвшина» (1995) и «Петруша и комар» (2015). С конца 1980-х участник группы «Эпсилон-салон» (Н. Байтов, А. Бараш, Г. Кацов), в которой сформировалась его независимость от официального и неофициального мейнстрима. Для сочинений Лёвшина характерны сложные формы расслоения «я», вплоть до погружения его фрагментов внутрь автономных фиктивных личностей. Отсюда (но не только) атмосфера тревоги и предчувствия катастрофы, частично экранированные иронией.