Все под контролем - [119]

— Ох, — сказала контролерша, и в голосе ее прозвучало искреннее сочувствие.

Но паспорт она так и не отдала.

Внезапно стало очень тихо, словно контролерша ждала, что я заполню эту тишину признанием. А может, она просто пыталась подобрать какие-нибудь по-человечески ободряющие слова.

— Счастливо вам, — сказала она наконец и положила паспорт на стойку.

Я еле справился с желанием схватить его и пуститься наутек.

— Большое спасибо, — сказал я, забрал паспорт и положил в карман; затем аккуратно застегнул пуговицу, как сделал бы любой нормальный отец.

Только потом я повернулся к Келли:

— Давай, детка, пошли!

Я ступил вперед, но Келли словно приросла к полу. Вот черт, что еще?

— До свидания, Маргарет. — Она расплылась в улыбке. — Удачного дня!

Что и требовалось доказать.

Мы были почти у цели. Я знал, что с багажом проблем не будет, потому что не собирался его забирать.

Я посмотрел на карусель.[73] Самолет из Брюсселя как раз производил высадку пассажиров, поэтому я направился к синему проходу. Даже если нас остановят, потому что у Келли рюкзак со слоганом «Верджин», я разыграю привычную роль болвана.

Но в синем проходе никто из таможенников не дежурил. Свобода!

37

Большие раздвижные двери вели в зал прибытия. Мы прошли сквозь плотную толпу шоферов с табличками и людей, которые встречали своих любимых. Никто не обратил на нас внимания.

Я прямиком направился в bureau de change.[74] Выяснилось, что я не зря поработал прошлой ночью с Роном, Мелвином и Сэндборнами: все вместе составило сумму более трехсот фунтов наличными. Идиот, я забыл купить билеты на метро в автомате, и нам пришлось сто лет простоять в очереди в кассу. Но я не стал придавать этому особого значения; даже поездка до «Бэнк-стейшн» длительностью в час была упоительной. Я был свободным человеком, меня окружали обычные люди. Никто не знал, кто мы, и не собирался наставлять на нас пушку.

Сити представляет собой странную смесь архитектурных стилей. Сойдя на «Бэнк-стейшн», мы прошли мимо больших зданий с колоннами, по-пуритански составленных из прямых углов, — это был старый истэблишмент. Свернув за угол, мы оказались перед монструозными сооружениями, возведенными в шестидесятые и в начале семидесятых архитекторами, которые, должно быть, работали под девизом «Да гори он, этот Сити». К одному из таких зданий я и направлялся, это был «Нэт уэст» банк на Ломбард-стрит, такой узкой, что по ней едва могла проехать машина.

Мы прошли через вращающиеся двери из стекла и металла в банковский операционный зал, где кассиры рядами сидели за защитными стеклами. Но я пришел не за деньгами.

За приемным окошком сидели парень и девушка, обоим было едва за двадцать, на обоих униформа «Нэт уэст»; даже в нагрудные карманы были вшиты небольшие корпоративные узоры, возможно для того, чтобы персонал не носил служебные костюмы в нерабочее время. «Еще бы!» — как выразилась бы Келли.

Я увидел, что оба моментально оценили нас с Келли и сразу заважничали. Я бодро поприветствовал их: «Приветик, как дела?» — и попросил Гая Бексли.

— Как вас представить? — спросила девушка, снимая трубку.

— Ник Стивенсон.

Она набрала добавочный. Парень вернулся к своим служебным обязанностям за другим приемным окошком.

Я наклонился и шепнул Келли:

— Потом объясню.

— Он будет через минуту. Присядьте, подождите.

Мы уселись на диван, ужасно длинный, с ужасно изогнутой спинкой и ужасно пластмассовый. Я буквально чувствовал, как Келли что-то соображает.

И не ошибся.

— Ник, я теперь Луиза Стивенсон или Луиза Сэндборн?

Я состроил гримасу и почесал в затылке:

— Хмм… Внимание, Келли!

Гай Бексли спустился к нам. Он был моим «менеджером по связям», что бы это ни означало. Именно к нему я должен был обращаться по поводу своих «ценных бумаг». Ему было под тридцать, и по его прическе и козлиной бородке чувствовалось, что ему не очень-то уютно в банковской униформе, которую он с удовольствием сменил бы на синтетические брюки, и с бутылкой воды, голый по пояс, бесился бы ночи напролет.

Мы обменялись рукопожатием.

— Добрый день, мистер Стивенсон, давненько не виделись.

Я развел руками:

— Все работаю. Это Келли.

Гай наклонился и сказал: «Привет, Келли», вкладывая в это все свое благоприобретенное умение обращаться с детьми.

— Мне нужен мой ящик на пять минут, приятель.

Я последовал за Гаем через зал, вдоль двух рядов поделенных перегородками офисов с обеих сторон. Я много раз бывал в них прежде. Все они были одинаковые: в каждом стоял круглый стол, четыре стула и телефон. Именно сюда люди являлись подсчитать свои сбережения или просить ссуду. Гай собрался уходить.

— Могу я также получить справку о моем золотом запасе?

Гай кивнул и вышел.

— Что мы здесь делаем? — спросила Келли.

Теперь я уже понял, что она терпеть не может быть не в курсе. Вся в отца.

— Подожди и увидишь, — подмигнул я ей.

Через несколько минут Гай возник снова, поставил ящик на стол и дал мне сложенную распечатку моего счета. Я нервно развернул бумагу. Глаза мои сразу же устремились в нижний правый угол.

Четыреста двадцать шесть тысяч пятьсот семьдесят долларов, переведенные по курсу 1,58 доллара за фунт.