Все краски ночи - [111]

– Подумал, что тебе пора отдохнуть, – сказал второй. Келвин и его узнал. Это Хаксли. – Тиг и его брат играют в покер в палатке, так что можешь присоединиться к ним, если хочется развлечься перед сном. – Разговаривая, Хаксли нагнулся, поднял одеяло, стряхнул и начал вновь его складывать.

– Я не играю в карты, – сказал Токстел и, повернув голову, уставился на темные дома на том берегу. – Что с этим народом? – вдруг спросил он. – Они что, сумасшедшие? Я бы на их месте попытался понять, что происходит, чего от них хотят. А они просто отступили и наглухо закрылись.

– Тиг сказал, они…

– Плевать я хотел на Тига. Если бы он знал, что делает, флешка была бы уже у нас в руках, а мы сейчас уже были бы в Чикаго.

Флешка. Так вот что им было нужно. Но у Кейт есть компьютер; если бы в вещах Лейтона было бы что-то из электронных носителей, Кейт заметила бы эту вещь и догадалась бы, что именно за ней ведется охота. Кейт ничего такого не обнаружила, потому что в вещах Лейтона ничего этого не было. Флешка исчезла вместе с Лейтоном.

– Ты, кажется, сказал, что Тига тебе рекомендовали как крупного специалиста. – Хаксли перекинул сложенное вчетверо одеяло через руку. Он держал его как-то странно, кисть оставалась внизу, под одеялом.

– Я позвонил одному знакомому парню, – пробормотал Меллор, обернувшись. – Я дове…

Хаксли выпустил три пули. Шум выстрелов приглушило одеяло, так что звук получился немногим громче, чем у пистолета с глушителем. Меллор дернулся – две пули попали ему в грудь. Последний, контрольный выстрел Хаксли сделал в голову, в лоб. Меллор осел, как мешок с кормом. Хаксли не стал проверять, убит ли Меллор, он не удостоил своего бывшего партнера даже прощальным взглядом, он просто развернулся и пошел прочь, назад, откуда пришел.

Интересный поворот! Что это – ссора, непримиримые разногласия или тайный замысел, существовавший изначально? Келвин, растворившись в сумраке, бесшумно последовал за Хаксли. Хаксли даже не думал о маскировке. Он шел по дороге обычным шагом, распрямившись во весь рост, словно вышел на прогулку по городу. За поворотом он свернул с дороги налево и пошел по недавно протоптанной тропинке. Келвин решил, что машины должны находиться где-то там. Скорее всего там, за кустами, была ровная площадка.

На полянке стояла палатка, вокруг нее разместились пять машин: четыре пикапа и один джип. В палатке горел фонарь, освещавший двух мужчин, игравших в покер. На полу лежали свернутые спальные мешки.

– Токстелу нравится стоять на посту? – спросил, подняв голову, крупный мужчина с громадным синяком на лице. – Или он решил, что сегодня вечером они вдруг заговорят?

– Это он, наверное, для очистки совести, – сказал Хаксли. Он поднял руку и нажал на курок. Либо он много думал о том, как справится с двумя, либо так много практиковался, что убийство стало его второй натурой. В нем было что-то от робота: никаких колебаний, никакого возбуждения, вообще никаких эмоций. Сначала два выстрела в высокого с синяком, потом еще два – во второго, без промедления, так, что второй просто не успел отреагировать. Затем поворот ствола к первому, высокому, точным, идеально выверенным движением, и контрольный выстрел в голову. Снова поворот ствола, никаких эмоций – и выстрел. Почти как в танце: раз-два, раз-два, раз, раз.

Хаксли присел рядом с трупом высокого, залез в правый карман его штанов и вытащил ключи. Потом бросил пистолет на землю между двумя телами и, выйдя из палатки, направился к одному из пикапов.

Келвин, задумчиво прищурившись, смотрел, как он уезжает. Он мог убить его в любой момент, но тот парень делал за него его работу, так что лучше дать ему уйти. Пусть копы выясняют, что произошло. Какими бы ни были планы Хаксли, своих партнеров он в эти планы не включал.

Келвин вошел в палатку и достал ключи из кармана второго убитого. Ключи были от «доджа». Через пятнадцать минут он будет у Крида в доме.

На следующий день Нина поехала с Кридом в больницу. Она ждала в приемной, пока просвечивали рентгеном его ногу и осматривали рану. Когда врач спросил, кто сшивал рану, Крид ответил, что сшивал друг, служивший с ним в армии и получивший там медицинское образование. Врач услышал про медицинское образование, и ему этого оказалось достаточно. Фамилии он не спросил.

Оказалось, что у Крида трещина в кости толщиной с волос – как будто Келвин не поставил ему тот же диагноз – поэтому закатывать ногу в гипс не стали, а наложили шину. Криду было велено ходить с шиной две недели, до следующего просвечивания, врач решил, что за две недели кость срастется. В целом все обстояло не так уж плохо. Криду выдали костыли, врач приказал ходить только на костылях и давать ноге как можно больше отдыха и сказал, что если он выполнит предписания, то через две недели опять сможет ходить на своих двоих.

Нина облегченно вздохнула и улыбнулась, услышав врачебный прогноз.

– Я боялась, что ты теперь никогда не сможешь нормально ходить, – сказала она, когда он залез в машину, которую Нина взяла напрокат. Как ей удалось так быстро раздобыть машину, он не знал. Возможно, помог кто-то из департамента полиции.