Все и немного больше - [174]

— Кто вам это сказал?

— Один из репортеров.

— Репортеры, — холодно произнес Чарльз. — Нам придется выставить охрану возле «Бельведера», чтобы отгонять их.

— Полицию убедил тот факт, что пистолет был зарегистрирован на имя ее отца?

— Да, когда детектив получил ваши показания, он признал это несчастным случаем. Но из-за того, что мать принадлежит… принадлежала… словом, чтобы перестраховаться, он направил дело капитану Салливану.

— Знаешь, Чарльз, мне следовало поступить разумнее… Она была страшно взвинчена, не в себе.

— Она очень тяжело пережила смерть своего отца. — После паузы он добавил: — После его смерти в ее поведении появились странности. В семье говорят, что в те недели, когда я был в Швеции, она замкнулась, не отвечала ни на какие звонки. А потом внезапно договорилась о десятках визитов… Мне это непонятно. Она прилетала ко мне. — Он снова помолчал. — А вернувшись в «Бельведер», даже не поздоровалась с бабушкой.

— Должно быть, ей был нужен только пистолет, — сказала, сморщившись, Рой. Она до сих пор не могла забыть красное пятно, расплывающееся на светлом шелке блузки.

— Я хочу спросить вас вот о чем. Почему она хотела… ЭТО сделать?

Рой сбилась с ноги.

Вот он шанс, чтобы открыть истину. Он хочет знать мотивы, которыми руководствовалась Алфея. И что плохого, если она все расскажет ему?

Что страшного в том, что он сын моего мужа?

Конечно, сначала он будет в шоке. Но Чарльз не тот человек, которого можно легко выбить из седла. Может быть, позже он даже признает меня в качестве второй матери.

Чарльз смотрел покрасневшими глазами на Рой, в них были спокойствие и приказ.

Смущенно заморгав, Рой опустила глаза. В ней до сих пор была жива верность старой дружбе.

— Рой! — снова обратился к ней Чарльз. — Так что она сказала?

— Она была страшно расстроена.

— Но должна же была она дать какие-то вразумительные объяснения.

— Дай мне припомнить, — сказала Рой. Начиная со вчерашнего дня, она тысячу раз мысленно проходила по этому заминированному полю. — Вначале я предложила ей кофе… Она отказалась. Затем она сказала, что хотела меня повидать. Но ничего особенного она не говорила. Когда Алфея приезжала в город, мы регулярно встречались.

— Пока все это не выглядит странным или экстравагантным.

— Но странное все-таки было. Одежда на ней была мятая. А ведь она всегда безупречно одевалась. Я никогда не видела ее такой. Сари тоже говорит, что она была очень странной.

— Сари? — Чарльз быстро отвернулся, однако Рой успела заметить, как дернулось его веко.

— Сари была в тот момент у меня. Мы собирались ехать на поздний завтрак к моей сестре, и она тут же уехала. Алфея поинтересовалась, уехала Сари или нет. Было такое впечатление, что она не совсем понимает, что происходит.

— Она чувствовала себя хорошо в Стокгольме, но пробыла там всего два дня… Это были рабочие дни, и я не мог уделить ей достаточно внимания. Мы собирались съездить в уик-энд на озеро Сильон. Я снял там дом. А потом… она вдруг уехала. Ничего не сказала ни слугам, никому. Это было не похоже на нее, но я решил, что, по-видимому, она встретила друзей и вскоре даст мне знать. Мне надо было попытаться найти ее.

Они прошли полквартала в молчании.

— Какая-то бессмыслица! — нарушил молчание Чарльз.

— Она была в стрессе.

— Я понимаю, но зачем брать с собой пистолет, идя на встречу с вами? Должно быть, она намерена была так или иначе пустить его в ход.

Рой покачала головой.

— Не стоит искать этому какое-то рациональное объяснение, Чарльз. Смерть в семье — это тяжелейшая травма. Всякий может сорваться… Поверь мне, я это знаю… Она была вне себя и не отдавала отчета в том, что и почему делает.

Алфея, старинная подруга, старый враг, одна из Большой Двойки, даже в могиле ты можешь быть уверена, что Рой Уэйс Хорак, известная также как мисс Верное Сердце, всегда хранит чужие секреты.

Внезапно к стыду своему Рой почувствовала, что у нее подкосились ноги. Она уцепилась за крепкую мужскую руку.

— Когда похороны?

— Мы отправляем ее на восток, где у нас семейное кладбище, — ответил Чарльз. — Сразу после возвращения в «Бельведер» я уезжаю.

— Ты разговаривал с Сари?

— Я звонил ей… Ее не было, — бесстрастным тоном сказал он.

Рой крепко сжала его руку, замедляя движение. Палисандровое дерево склонилось над тротуаром, усыпав пурпурными цветами землю.

— Наверно, она была в старой хижине… Она будет страшно разочарована, если не сможет… выразить тебе сочувствие.

— Честно говоря, мне не хотелось бы спекулировать этой ситуацией.

— Я думала, что у вас двоих все идет ладно.

— Боюсь, что говорить о двоих здесь не приходится, — мрачно сказал Чарльз. — Она отменила поездку в Стокгольм.

— Она говорила мне, что боялась помешать твоей работе.

— Конечно, мне приходится много ездить, но она должна была понять, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы побыть с ней и ее кузиной.

— Племянницей, — механически поправила Рой, подавив в себе смешок. — Она думает, что он не хочет ее, он думает, что она не хочет его. Какие мы мастера усложнять себе жизнь!

— Чарльз, Сари думает, что ты избегаешь ее.

— Это она вам сказала?

— Я пыталась ее переубедить, но она не желает прислушиваться к разумным словам.