Пистолет никак не вписывался в обстановку.
Ясное солнечное утро в Беверли Хиллз, казалось, дышало безмятежностью. Легкий ветерок доносил из сада запахи цветущих цитрусовых деревьев, а за высоким забором шла обычная мирная жизнь, характерная для воскресного дня: тарахтела газонокосилка, звучали звонкие детские голоса, из транзистора неслись крики болельщиков — в июне 1970 года местная команда радовала поклонников удачной игрой.
Две женщины, которых разделял пистолет, походили на беседующих подруг, пришедших позавтракать в бистро. Им было по сорок с небольшим лет, обе были красивы и, судя по всему, состоятельны. Одна из них была в брюках и элегантном темно-сером блейзере, другая — в блузке и юбке.
Клацнула защелка предохранителя.
— Да это настоящее сумасшествие! — сказала женщина в брюках. Зная целящуюся в нее женщину много лет, она решительно шагнула к ней.
— Стой!
Женщина в брюках остановилась. Чем дольше она смотрела на пистолет, тем сильнее менялось выражение ее лица, пока первоначальное недоумение не сменилось ужасом. Зрачки ее глаз превратились в точки, она согнула в коленях ноги и неуклюже, совсем не по-спортивному прыгнула, чтобы схватить руку, сжимающую этот нелепый пистолет.
На несколько секунд, которые для обеих длились целую вечность, женщины замерли в позе, похожей на позу сцепившихся в схватке борцов.
Затем раздался звук, похожий на автомобильный выхлоп.
Одна из женщин повалилась на землю, так и не разжав объятий, и через несколько мгновений умерла.
Этот выстрел эхом отозвался на страницах газет, на телеэкранах, в людских сердцах, ибо эти две, равно как и еще одна причастная к событию женщина, вели жизнь, о которой мечтают и складывают легенды. У них было все: богатство, красота, талант, блистательная карьера, знаменитые поклонники. Ревность и любовь, дружба и предательство, нарушение обещания, приведшее к роковому выстрелу, стали предметом многочисленных газетных и журнальных публикаций. Документальный минисериал об этом с участием Кэндис Берген, Энн-Маргарет и Тьюсди Вельдов получил большой приз. Вышли четыре доброжелательно встреченные критикой работы о роковом выстреле, а книга Нормана Мейлера «Золотые девушки» стала бесспорным бестселлером года.
Романтическим ореолом были окружены и жизнь, и смерть этих трех женщин, которые имели все — и даже чуть больше.
Сенатор Роберт Ла Фоллет часто называл Гроувера Т. Койна величайшим преступником века. Когда Теодор Рузвельт говорил о чрезвычайно богатом преступнике, он имел в виду Гроувера Т. Койна. Имя Койна в представлении людей было синонимом жестокости и потрясающего воображение богатства.
Хорас Сесс. Биография Гроувера Т. Койна
Германская армия оккупировала Польшу.
Нью-Йорк таймс, 1 сентября 1939 г.
Сегодня рано утром в магазин мужской одежды Рота по адресу 20098, бульвар Лонг-Бич ворвался неизвестный и выстрелил в служащего магазина Шилтона Уэйса. Как нам сообщили, Уэйс в тяжелом состоянии находится в больнице св. Джозефа, что в Лонг-Бич.
Лос-Анджелес таймс, 19 мая 1941 г.
Последствия последнего ночного налета ужасны. Разрушены дома и целые кварталы. Тем не менее лондонцы демонстративно веселы, женщины ходят в весенних нарядных шляпках, а мужчины — в ярких галстуках.
Эдвард Р. Морроу. Таков Лондон, 28 апреля 1941 г.
Мэрилин Уэйс наклонилась к большому зеркалу с отбитым внизу углом — единственному зеркалу приличного размера во всем доме. Она не перестала выщипывать брови старыми разболтанными ножницами и тогда, когда за ее спиной раздались громкие удары в дверь.
— Ты что там, заснула, что ли? — послышался крик Рой.
Не удостоив сестренку ответом, Мэрилин выдернула волосок импровизированным пинцетом. В дверь забарабанили с новой силой.
— Я опоздаю! Ну вот, это все из-за тебя! — завопила Рой. — Я описала штаны!
— Подожди секунду, — сказала Мэрилин, вглядываясь в зеркало и пытаясь удостовериться что она придала брови желаемую форму.
Блестящие каштановые волосы, растущие треугольным выступом на лбу, и чуть раздвоенный подбородок придавали ее лицу привлекательность и пикантность. Прямой и правильный нос, чистая, нежная кожа. Через четыре месяца Мэрилин Уэйс исполнится семнадцать, и ее можно было бы назвать удивительно хорошенькой, если бы не глаза. Глубина ее зеленовато-голубых глаз не позволяла отнести ее к разряду кукольных красавиц. Мэрилин была по-настоящему красива.
Проведя языком по накрашенным розовой помадой губам, Мэрилин изобразила улыбку, в которой, как ни странно, не было и намека на самолюбование. Тщеславие ранней юности ей не было свойственно. Для нее красота была своего рода пропуском в жизнь в каждой новой школе. Во время Великой депрессии семья Уэйсов меняла место жительства не менее трех раз в год — Шилтона Уэйса постоянно подстегивала жена, утверждая, что он должен найти работу, «хоть мало-мальски достойную его таланта». Добродушный ипохондрик с высоким аристократическим лбом и правильными чертами лица, он во всем полагался на свою энергичную миниатюрную супругу и принимал решения под ее влиянием.
Уэйсы жили в Лонг-Бич штат Калифорния уже почти пять месяцев. Приятная внешность и обаяние Мэрилин сыграли свою роль и помогли ей утвердиться в добропорядочном клане школы Джордана.
