Всё есть - [39]

Шрифт
Интервал

2. Ночью будет гроза

[вторник]

Несколько часов я смотрел на море. Лежал на полотенце, руки под головой, и смотрел в море. Вдруг буквально в полусотне метров от берега всплыла подводная лодка. Сперва рубка, потом сигара. Как и положено. Вторая подводная лодка, какую я видел. Однажды, в подобной ситуации (пляж, море, руки под), в кадр вплыла такая же. Черная. Помню, я вскочил и помчался по берегу в сторону волноломов, ограждающих узкий канал, вход в порт. Она меня опередила. «Видел подводную лодку?» — запыхавшись, спросил я у белобрысого мальчугана лет десяти в красных плавках, в маске с трубкой и ластах. «Не говорят „подводная лодка“, надо говорить: подводный корабль. Видел», — ответил он и прыгнул в воду.

3. Провода поют

[среда]

В комнате за первой закрытой дверью на столе лежал обрывок газеты. Я прочитал текст и спрятал бумажку в карман. Когда мы с Дедом лежали в высокой траве под проводами, я сказал: «в шестидесятых годах мой приятель проходил практику в одной из ежедневных газет. Через несколько недель его отправили в зарубежный отдел — обрабатывать краткие мировые новости. Ничего интересного. Скукотища. И тут ему в голову пришла идея. Он стал сам придумывать сообщения из агентств, например: „корова съела полицейского“, „во время свадьбы шесть человек утонули в выгребной яме“, „пес застрелил охотника“ или „воздушный змей похитил мальчика“, погоди, погоди, я тебе кое-что прочту» — и полез в карман за бумажкой: Власти Лахора в Пакистане запретили запускать, производить и продавать воздушные змеи. Причиной такого решения стала гибель более десятка человек, которым стальные тросики перерезали горло. Запуск воздушных змеев — одно из популярнейших развлечений в городе. Местные жители часто устраивают соревнования, в которых требуется своим тросиком перерезать тросик соперника. Воздушные змеи представляли опасность как для тех, кто их запускал, так и для зевак, которые, заглядевшись на небо, попадали под колеса автомобилей или падали с крыши. Запрет будет действовать три месяца. Нарушителей могут даже обвинить в покушении на убийство. «Общаетесь?» — спросил Дед. «Нет, он умер в тысяча девятьсот девяносто девятом», — ответил я. «Чем болел?» «Ничем».

4. Хороший свет

[четверг]

В какой-то момент я перешел через угольную магистраль. Возле тропинки, бегущей вдоль насыпи, сидела по-турецки старушка. На подоле у нее лежала куча бумаги. Рядом стояла видавшая виды детская коляска, до краев набитая черными пластиковыми мешками. Старушка сортировала газеты. Укладывала на тропинке в искусную пирамиду сложенные вчетверо газетные листы. Около пирамиды стоял маленький белый радиоприемник. Старушка слушала мессу. Что-то бормотала себе под нос. Меня даже не заметила. Занятая своим.

5. Приятный свежий денек, в горах шел дождь

[пятница]

На кладбище мне вспомнилась давнишняя история. Несколько лет назад так получилось, что я путешествовал с приятелем на автобусе. Впереди у нас были четыре часа езды на север. Мы сидели рядом. Я у окна. Выехали в десять. Погода чудесная. Солнце. Яркие краски. Приятель славился своей неразговорчивостью. Мне это ничуть не мешало. Напротив. Я ценю молчание в пути — позволяет сосредоточиться на том, что за окнами. В деревушке, раскинувшейся на зеленых лугах по обеим сторонам дороги, я увидел непривычно большое аистиное гнездо. «Погляди, на редкость большое аистиное гнездо», — повернулся я к приятелю. Через час автобус остановился на десять минут на неказистой рыночной площади неказистого городка. Мы вышли размять кости. Прогуливались, курили. Когда возвращались в автобус, приятель сказал: «да, я видел такое же на редкость большое аистиное гнездо на кладбище. Не помню, где это было».

6. Рыба поплыл

[суббота]

Мы сидели на пляже неподалеку от устья. Около желтой крепкой байдарки с деревянным каркасом. «У меня вчера был экзамен по культуре языка. Сдала, — сказала Зося. — Когда б ни выходила с занятий или экзамена по культуре языка, всякий раз безумно хочется длинно заковыристо выругаться», — добавила, помолчав. Я закурил. «Послушай, пап, я тебе кое-что прочту», — Марыся достала из кармана рубашки сложенный вчетверо листок. Вырезку из газеты. А уж базилика Святого Петра вообще полный улёт — эту фиговину надо увидеть хотя бы раз в жизни, чтобы натешить глаз такой картинкой. «Что это?» «Так сказал Кфят, они с Божком и Визирем танцевали брейк-данс перед Папой, — объяснила Марыся. — Хочешь?» — протянула руку с листком. «Конечно». Я сложил листок по старым сгибам и спрятал в задний карман шортов. Пес обсикал красное весло.

7. Вальдек заговорил

[воскресенье]

Кончились сигареты. Пошел на автозаправку. В тамошнем магазинчике толпился народ. Еще бы: редкостный выбор вин, водок и пива. И сигарет. Мое внимание привлекла новая витрина. За стеклом на нескольких полочках лежали небольшие трубки и мундштуки. Вроде бы ничего удивительного. Однако трубочки и мундштуки были нетипичные. То есть абсолютно типичные, но для травки, для дури, не все ли равно, как назвать. Еще на одно я обратил внимание. Цены. Очень высокие цены на трубки и мундштуки. Наконец дошел до прилавка. Купил что хотел купить. «Больно дорогие трубочки и мундштуки», — сказал я молодому продавцу. «У нас есть свои, служебные», — ответил он. С улыбкой от уха до уха.


Рекомендуем почитать
На бегу

Маленькие, трогательные истории, наполненные светом, теплом и легкой грустью. Они разбудят память о твоем бессмертии, заставят достать крылья из старого сундука, стряхнуть с них пыль и взмыть навстречу свежему ветру, счастью и мечтам.


Катастрофа. Спектакль

Известный украинский писатель Владимир Дрозд — автор многих прозаических книг на современную тему. В романах «Катастрофа» и «Спектакль» писатель обращается к судьбе творческого человека, предающего себя, пренебрегающего вечными нравственными ценностями ради внешнего успеха. Соединение сатирического и трагического начала, присущее мироощущению писателя, наиболее ярко проявилось в романе «Катастрофа».


Сборник памяти

Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.


Восемь рассказов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Обручальные кольца (рассказы)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Благие дела

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Игра на разных барабанах

Ольга Токарчук — «звезда» современной польской литературы. Российскому читателю больше известны ее романы, однако она еще и замечательный рассказчик. Сборник ее рассказов «Игра на разных барабанах» подтверждает близость автора к направлению магического реализма в литературе. Почти колдовскими чарами писательница создает художественные миры, одновременно мистические и реальные, но неизменно содержащие мощный заряд правды.


Мерседес-Бенц

Павел Хюлле — ведущий польский прозаик среднего поколения. Блестяще владея словом и виртуозно обыгрывая материал, экспериментирует с литературными традициями. «Мерседес-Бенц. Из писем к Грабалу» своим названием заинтригует автолюбителей и поклонников чешского классика. Но не только они с удовольствием прочтут эту остроумную повесть, герой которой (дабы отвлечь внимание инструктора по вождению) плетет сеть из нескончаемых фамильных преданий на автомобильную тематику. Живые картинки из прошлого, внося ностальгическую ноту, обнажают стремление рассказчика найти связь времен.


Бегуны

Ольга Токарчук — один из любимых авторов современной Польши (причем любимых читателем как элитарным, так и широким). Роман «Бегуны» принес ей самую престижную в стране литературную премию «Нике». «Бегуны» — своего рода литературная монография путешествий по земному шару и человеческому телу, включающая в себя причудливо связанные и в конечном счете образующие единый сюжет новеллы, повести, фрагменты эссе, путевые записи и проч. Это роман о современных кочевниках, которыми являемся мы все. О внутренней тревоге, которая заставляет человека сниматься с насиженного места.


Последние истории

Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной.