Время собирать виноград - [19]

Шрифт
Интервал

Чакыров был последним — четвертым, — притом болезненным, ребенком самого крупного в городе фабриканта тканей. Под влиянием скверно усвоенной германской педагогической школы старый Чакыров выработал свой собственный метод воспитания, согласно которому ребенку необходимо прививать качества, ему от природы не свойственные. По этому принципу, соблюдаемому с фанатичным упорством, фабрикант сделал своего старшего сына, не отличавшегося особым пристрастием к интеллектуальным занятиям, адвокатом, передал ему дела фирмы и готовил его себе в заместители, а двух дочерей, хорошеньких провинциальных кокеток, послал за границу учиться истории и философии — правда, через год он получил известие об их замужестве, одна вышла за француза, другая — за итальянца, оба были благородного происхождения, но без денег, война, скорее всего, разбросала их по фронтовым дорогам, так что вполне возможно, что дочки стали уже вдовами…

Самому младшему сыну с детства определена была военная карьера. Для того чтобы приучить будущего офицера к казарменной жизни, папаша заставлял младшего Чакырова ходить зимой легко одетым, что обычно кончалось ангиной или пневмонией, спать на досках, мыться ледяной водой и до умопомрачения заниматься физкультурой. И так как все это было ему ненавистно (с детства его привлекали книги) и прихоти отца он исполнял по принуждению, то, став уже взрослым и получив звание поручика, Чакыров успел еще больше расстроить свое физическое здоровье, а дух его тем временем угнездился в романтической лени и никак не желал выбираться оттуда.

В военном училище над ним постоянно подтрунивали и делали козлом отпущения перед начальством, если не было другого выхода из конфузной ситуации, но при этом с охотой принимали в любую компанию, потому что он был щедр. Попав на чуждую ему стезю благодаря родителю и по безволию своему неспособный что-либо изменить, поручик Чакыров принял свою судьбу с покорностью обреченного, однако покорность его порой взрывалась расточительными кутежами, которые по крайней мере приносили ему минуты забвения. Сделав над собой непривычные усилия, он научился держаться после перепоя, не терять самообладания в самые критические минуты дружеских «бесед» и трезветь без жалоб. Вопреки абсолютной непригодности к офицерским обязанностям его ожидала блестящая военная карьера, обеспеченная влиянием и связями старого фабриканта, — но тут в его судьбу вмешались женщины. Дело в том, что дамы легкого поведения, постоянно обслуживавшие компании местных кутил, не удовлетворяли стремления поручика к возвышенному. В нем сохранялась искра наивного юношеского романтизма, который был, по мнению Чакырова, высшей ступенью его духовного развития, порой гаснувшего в оргиях и тем сильнее мучившего после. Новоиспеченный поручик, получив назначение в штаб армии (он располагался в нашем городе), увлекся какой-то воспитанной и добродетельной девицей, тяготившейся своей добродетелью. Роман вполне мог бы закончиться тривиальным браком — семья девицы (отец ее торговал межами) была не прочь породниться с могущественным фабрикантом, да и тот надеялся, что женитьба наставит сына на путь истинный, — однако поручику подобная развязка была не по вкусу. Желая походить на каких-то литературных героев, о которых он знал понаслышке, Чакыров бежал со своей избранницей, не предупредив об этом начальство, скрывался где-то дней десять и возвратился, чтобы попасть под военно-полевой суд за самовольную отлучку. Рассказывали, что опозоренная навеки девица не захотела больше видеть своего возлюбленного и оказалась не то в монастыре, не то в сумасшедшем доме.

Пришлось старому Чакырову развязывать кошель, он и в столицу поехал, нажал на кого следует через своих авторитетных знакомых и вызволил сына из-под суда — за ним сохранили чин поручика и сунули на минеральные ванны, где был пост из пятнадцати солдат. Служба не соответствовала его офицерскому званию, но давала известные преимущества — это была полнейшая синекура, так как ванны были довольно далеко от гарнизона и штаба, и Чакыров, обретя свободу и самостоятельность, не должен был каждый день мелькать перед глазами завистливых коллег. Да и папаша был доволен — ванны близко от города, так что можно при случае проконтролировать непутевого сынка, ну и, кроме того, природа, чистый воздух, опять же трудно найти компанию для игры в карты или для кутежей — это в какой-то степени насильственное заточение должно было принести пользу.

Однако, что касается последнего пункта, старый фабрикант в своих ожиданиях обманулся. Сам поручик, связанный по рукам и ногам, не решался, да и лень ему было, бегать в город, до которого был час езды, зато компания выросла вокруг него незамедлительно — как грибы после дождя. Поп из Налбантларе, господин Славчев и мой отец составили общество, которое вполне могло удовлетворить скромные запросы поручика, и тот умело руководил бы им, используя свой богатый опыт в этой области, если бы его не одолели страхи по поводу собственного здоровья. Одиночество и хроническая праздность вынудили его обратить взоры внутрь себя, он привык прислушиваться к любой боли, бередить и растравлять ее, анализировать и строить страшные предположения о самых разных и, разумеется, неизлечимых болезнях. Показаться врачу и получить подтверждение своим предположениям он боялся, поэтому окружил себя медицинскими книгами и всякими лекарствами, которые иногда выписывал из-за границы через Красный Крест. Поглощенные — книги в переносном, а лекарства в буквальном смысле, — они усиливали его страхи, потому что он не имел ни соответствующей подготовки, чтобы ориентироваться в медицинских лабиринтах, ни достаточной воли, чтобы соблюдать хоть какой-то режим.


Еще от автора Кирилл Топалов
Старт

В сборник входят произведения на спортивные темы современных болгарских прозаиков: Б. Димитровой, А. Мандаджиева, Д. Цончева, Б. Томова, Л. Михайловой. Повести и рассказы посвящены различным видам спорта: альпинизму, борьбе, баскетболу, боксу, футболу, велоспорту… Но самое главное — в центре всех произведений проблемы человека в спорте: взаимоотношения соперников, отношения спортсмена и тренера, спортсмена и болельщиков.Для широкого круга читателей.


Расхождение

Из сборника «Современный болгарский детектив» (Вып. 3)


Современный болгарский детектив. Выпуск 3

Сборник состоит из трех современных остросюжетных детективов.Романы Трифона Иосифова «Браконьеры», Кирилла Топалова «Расхождение» и Кирилла Войнова «Со мною в ад» — каждый в своей манере и в своем ключе, с неожиданными поворотами и загадочными происшествиями — поднимают вопросы, волнующие человечество испокон веков до сегодняшнего дня.Книга предназначена самому широкому читателю.


Не сердись, человечек

В сборнике повестей болгарского прозаика большое место занимает одна из острых проблем нашего времени: трудные судьбы одиноких женщин, а также детей, растущих без отца. Советскому читателю интересно будет познакомиться с талантливой прозой автора — тонкого психолога, создавшего целый ряд ярких, выразительных образов наших современников.


Рекомендуем почитать
Спецпохороны в полночь: Записки "печальных дел мастера"

Читатель, вы держите в руках неожиданную, даже, можно сказать, уникальную книгу — "Спецпохороны в полночь". О чем она? Как все другие — о жизни? Не совсем и даже совсем не о том. "Печальных дел мастер" Лев Качер, хоронивший по долгу службы и московских писателей, и артистов, и простых смертных, рассказывает в ней о случаях из своей практики… О том, как же уходят в мир иной и великие мира сего, и все прочие "маленькие", как происходило их "венчание" с похоронным сервисом в годы застоя. А теперь? Многое и впрямь горестно, однако и трагикомично хватает… Так что не книга — а слезы, и смех.


Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.


Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.