Время собирать виноград - [142]

Хорошо хоть, сплетня дошла до меня, когда с Николаем все стало ясно и я перемаялась. Уж такой характер: случись что, в первый момент чуть ли не умереть готова, паникерша страшная. А пройдет время, говорю себе: ну и пусть, пусть еще больше шишек на мою голову валится. В такие моменты мне все равно, будет существовать белый свет или нет, в том числе и моя злосчастная биологическая единица. Узнав о сплетне, я не запаниковала, наоборот, число риторических вопросов, которые я сама себе все это время усиленно задавала, уменьшилось, и даже в вопросе о молчании Николая появился малюсенький просвет.

Сплетне были известны некоторые подробности нашего пребывания на Золотых Песках и на Солнечном Берегу. Откуда? Следили или случайно кто-то видел? Если случайностей много, то криминалисты считают их неслучайными. О Золотых Песках знали многое — пляж, спасение, снимки на верблюде, ужин у кукеров, бар, ночь в отеле, а о Солнечном Береге — только про отель. Вероятнее всего, в первый день кто-то за нами следил, старательно к тому же. А Солнечный Берег? Тут достаточно знать человека, который может навести справки. Раз поехали на машине по направлению к Бургасу, то ясно, куда направились инж. и доц., к. т. н. и т. д. Не остановится ведь сам Николов в палатке кемпинга… Отомстить мне в управлении мог хотеть только один человек. А его лизоблюд, техник Владо, постарался разнести сплетню по всей стройке… Везде меня встречают теперь насмешливыми взглядами, а иногда даже двусмысленными шуточками.

5

Кто держится со мной по-прежнему сердечно, дружески, так это бай Стойне да его бригада. Филипп, тот, что продал мне «запорожец», смотрит на меня все так же преданно и все так же смущается, разговаривая со мной. Стесняется своего желания учиться или здесь что-то иное? Все прояснилось, когда чинили мою машину. В тот раз я вышла со стройки и только повернула к автобусной остановке, как рядом со мной затормозил «запорожец».

— Товарищ Донева! А где же ваш? — высунулся из окошка Мирчо, один из арматурщиков.

— Сломался.

— Садитесь, подвезем.

Кроме него, в машине сидели Кольо, Сашо и Филипп — за рулем. Меня посадили рядом с Филиппом, а трое ребят уместились сзади. Я пожалела, что поехала с ними, — и тесно им, и может оштрафовать автоинспекция. Всю дорогу они подшучивали над Филиппом — продал мне развалину. Я же его защищала: и недорого, и масса запасных частей, можно новую машину собрать. Он молча курил. Снизошел до разговора, только занявшись моим карбюратором. Велел Сашо подкачать шины, Мирчо — подрегулировать замки, а так как в машинах он разбирался, то все его слушались беспрекословно.

— Молодец ты, Филипп, за что ни возьмешься, любо-дорого смотреть, — сказала я, чтобы как-то поднять его настроение.

Сашо подхватил:

— Уж он у нас такой! Как-никак среднее машинно-тракторное образование!

— Ты бы, новобранец, качал да помалкивал, — покровительственно приструнил его Филипп.

— А что я плохого сказал? Человек не должен стыдиться своего происхождения. «Пойду, мама, в трактористы, буду землю я пахать», — пропел он. — А что? Кто каждый год получал знамя за соцсоревнование? Знатный тракторист Филипп Борисов из села Настрадиново Трынского района!

— Ты действительно был трактористом? — спросила я.

— Нечто вроде, — буркнул он.

— Не вроде, — подключился Мирчо. — Сколько на этом тракторе зарабатывал! За два года домище отгрохал в три этажа. Вот только жить в нем некому. А обстановочка — просто профсоюзная резиденция!

— Почему же уехал?

— Скучно в селе…

— Разве на стройках веселее?

— Конечно. Стройки всегда рядом с городами, а там рестораны, кино…

— А девочки — закачаешься, — добавил Сашо.

— Ваша бригада взяла, кажется, шефство над крановщицами? — пошутила я. — Как ни посмотришь, все около вас Пепа и Ванче. Уж не огонь ли любви?

— Точно! На Филиппа нацелились, — ответил Мирчо. — Да не тот случай, — погрозил он в пространство огромной отверткой. — Наш Филипп на необразованных не смотрит. Он и с нами-то последнее время не разговаривает. Но… поживем — увидим. Он… Так и быть, открою вам тайну, он решил учиться заочно.

— Правда, Филипп? — Я сделала вид, что первый раз об этом слышу.

— Да как сказать, — смутился он, — решить решил, а что получится… математику вот совсем позабыл.

— Могу помочь. У меня с математикой всегда было хорошо. Закончим большой пролет и, если всерьез хочешь, можем начать заниматься.

Видно было, что ему и неловко, и радостно, а Мирчо тут же заявил:

— Идем в бар! Филиппу повезло, он и угощает!

В баре мы заказали виски, ребята порассказали мне кучу анекдотов из жизни стройки, а потом Мирчо, огромный, как медведь, и удивительно добрый, пригласил меня танцевать.

— Вы откуда родом? — спросил он, неуклюже переступая с ноги на ногу.

— Из Провадии. Отец у меня каменщик.

— Э, так мы одного поля ягода, — обрадовался он. — То-то мы сразу увидели, что вы свой человек.

— Почему?

— Как почему? С другими инженерами разве поговоришь? Он, может, такой же крестьянин, как мы, и сигареты-то курит хуже, чем у нас, а идет, как индюк надутый. Я, мол, шишка, а вы как были пастушье, так и остались. Поучится несколько лет, сдаст экзамен по шпаргалке или с чьей помощью и уж чуть ли не бог… Нет, милок, и мы люди не хуже тебя, а в строительстве-то, может, и получше разбираемся. Что, у Кольо Фичето