Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре - [57]
Сохранились мои записи об одном из таких семинаров, который прошел в 2001 году в Москве с участием художников, литераторов и искусствоведов из Израиля и России.
«Существует ли еврейское искусство? И если все-таки существует, то можно ли хотя бы в общих чертах определить контуры этого явления?» — так обозначили организаторы главную тему семинара.
Инициатор проекта Борис Карафелов еще более точно сформулировал суть проблемы: «Обычно, когда мы говорим о какой-то национальной школе, то имеем в виду определенную страну; географические параметры в изобразительном искусстве очень важны: они определяют визуальный ряд, пространственные связи и многое другое. Евреи же долгие века жили среди разных народов. Кроме того, в еврейской традиции всегда существовали ограничения в изображении некоторых объектов. На протяжении XIX и XX веков художники еврейского происхождения активно участвовали в мировом художественном процессе. Можно ли найти в их творчестве нечто, что отличало бы их от других рядом стоящих мастеров? Или вообще не стоит заниматься этими поисками? Марк Шагал, например, бесспорно связан фольклорно с еврейской традицией. Но можно ли его определенно идентифицировать как еврейского художника? Или речь идет о представителе мирового авангарда, вышедшем из еврейской среды? Вообще, что представляет собой национальное искусство сегодня, когда постмодернизм стал явлением всеобщим? И наконец, проблема израильского искусства: в какой мере оно продолжает традиционное еврейское искусство, а в какой находится в контексте общемирового художественного процесса?».
Александр Окунь (Израиль), художник
«Проблемы национального искусства в еврейском контексте».
Несмотря на сдержанный тон, его выступление носило определенно провокативный характер. С фактами и слайдами в руках он убежденно и мотивированно доказывал, что национальное искусство, если и существует, то лишь в виде каких-то эмоциональных всполохов в творчестве отдельных художников и художественных групп, а вообще-то искусство по своему существу всемирно. «Я не знаю, — говорил Окунь, — насколько сегодня в период интернета вообще возможна национальная школа. Не исключено, что вскоре все наши разговоры о национальном искусстве будут просто смешны и неактуальны».
Юрий Злотников (Россия), художник
«Ассимилируются ли еврейские художники?»
В докладе впервые на семинаре прозвучали имена художников-евреев Левитана и Писсарро: вот, мол, художники, казалось бы, полностью ассимилированные и интегрированные в господствующие художественные школы; так нет же, еврейская составляющая и даже еврейская суть их творчества отчетливо слышны в их живописи.
Участники раскололись на два лагеря: «стариков-романтиков» и «молодых-прагматиков». Ученые с их строго академическим подходом, исключающим эмоциональные оценки, формулировали свои постулаты на базе данных современной науки. Художники, наоборот, в значительной степени руководствовались субъективным восприятием творчества своих знаменитых коллег. Так, в ходе дискуссии художник Лев Саксонов заявил: «Еврейского художника отличает взволнованность, трагизм… (Он привел в пример творчество Сутина и Модильяни). Совесть — синоним доброты, сострадание — вот что отличает еврейского художника. Не знаю, еврей Рембрандт или голландец, но он самый что ни на есть еврейский художник».
Валерий Дымшиц (Россия), историк
«Канон и свобода творчества в народном искусстве евреев Восточной Европы»
Ученый выразил серьезные сомнения в возможности идентифицировать творчество художника как еврейское на основании национальной принадлежности мастера. Более того, людей, однозначно допускающих такую возможность, Дымшиц обвинил чуть ли не в национализме, что вызвало бурю негодования. Позже в кулуарах он прокомментировал свою позицию: «Всякий раз, когда возникает вопрос об этническом искусстве применительно к художникам нового времени, мы оказываемся в проблемной ситуации… Непонятно, что оказывает наибольшее влияние на творчество: общие тенденции эпохи, традиционные национальные школы или „я“ художника. Разумеется, это относится не только к еврейскому искусству, но и к любому другому… Имеет смысл говорить о национальном искусстве традиционного общества, где сами идеи новизны и творческого „я“ были до известной степени сняты. Еврейское искусство существовало, поскольку существовало традиционное еврейское общество».
Михаил Яхилевич (Израиль), художник
«Еврейское искусство: традиции и борьба с ними»
Яхилевич говорил о необходимости изучения традиционного еврейского искусства, практически полностью уничтоженного в результате Катастрофы. Он подчеркнул, что художник, который идентифицирует себя с еврейством, обязательно вносит какие-то национальные черты в свое творчество, что-то из истории своего народа. Однако, по его мнению, некорректно говорить о еврейской составляющей творчества таких художников, как Левитан и Писсарро. По мнению Яхилевича, «встреча художника с мировым искусством вызывает взрыв», качественно влияет на его творчество.
Борис Хаймович (Израиль), искусствовед
«Эсхатологические мотивы в еврейской изобразительной традиции»
К поэту Юрию Левитанскому настоящее признание пришло, когда ему было уже за сорок. «Вот и живу теперь – поздний», писал поэт в одном из своих стихотворений. Великая Отечественная, на которую он ушел девятнадцатилетним добровольцем, студентом знаменитого ИФЛИ, оставила глубокий след в его жизни и судьбе, и при этом стихи его стоят всё-таки особняком в творчестве поэтов «фронтовой плеяды»… Тончайший лиризм, блестящее владение словом, уникальные находки в области поэтики делают Юрия Левитанского одним из наиболее выдающихся русских поэтов второй половины ХХ века. Друг и биограф Юрия Левитанского Леонид Гомберг много лет работает с материалами о жизни и творчестве поэта.
Книга Леонида Гомберга «Дорога на Ханаан» охватывает огромные временные и пространственные массивы истории человечества, отраженной в Библии, – от стоянок «палестинского неандертальца», жившего 70 тысяч лет назад в пещерах Восточного Средиземноморья, до водворения в Ханаане клана переселенцев Иври из Ура и Харана в начале II тысячелетия до н. э. В повествовании представлены ключевые фигуры ранней библейской истории Каин, Ной, Нимрод, Авраам в контексте реально возможных событий, отраженных в мифах Месопотамии и Леванта: строительства Иерихона, Всемирного потопа, Вавилонского столпотворения, гибели Содома и Гоморры.
Юбилейный том, посвященный 150-летию академика И. П. Павлова, первого отечественного лауреата Нобелевской премии (1904) по физиологии и медицине, содержит целый ряд не издававшихся ранее и малоизвестных работ ученого, воспоминания коллег, учеников и современников о Павлове, выдающегося ученого и организатора науки, написанный составителями, двумя очерками, подготовленными на основе архивных материалов России и США, к которым ранее был закрыт доступ, о гражданской позиции И. П. Павлова после 1917 г. Книга дает представление о личности истинного гражданина России и его творчестве.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник включены остроумные выражения и шутки, актерские байки и житейские истории, автор или главная героиня которых одна из величайших актрис XX столетия – Фаина Георгиевна Раневская (1896–1984).Незаурядная личность с удивительным чувством юмора, она прожила долгую, насыщенную жизнь и имела славу язвительной особы и философа.Острой на язык актрисе принадлежало множество едких и метких высказываний. В разговоре Раневская часто не стеснялась в выражениях, а ее гениальные фразы сразу же становились крылатыми.
Как это часто бывает с выдающимися людьми, Марко Поло — сын венецианского купца и путешественник, не был замечен современниками. По правде говоря, и мы вряд ли знали бы о нем, если бы не его книга, ставшая одной из самых знаменитых в мире.С тех пор как человечество осознало подвиг Марко, среди ученых разгорелись ожесточенные споры по поводу его личности и произведения. Сомнению подвергается буквально все: название книги, подлинность событий и само авторство.Исследователь Жак Эре представляет нам свою тщательно выверенную концепцию, приводя веские доказательства в защиту своих гипотез.Книга французского ученого имеет счастливое свойство: чем дальше углубляется автор в исторический анализ событий и фактов, тем живее и ближе становится герой — добрый христианин Марко Поло, купец-романтик, страстно влюбленный в мир с его бесконечным разнообразием.Книга вызовет интерес широкого круга читателей.
Гэта кніга складаецца з артыкулаў "нефармальнага" кшталту, якія друкаваліся ў розных сродках масавай інфармацыі. У розны час гэтыя людзі працавалі ў нашай краіне ў якасці замежных дыпламатаў. Лёсы іх склаліся па-рознаму. Нехта працуе ў іншых дзяржавах. Нехта ўжо выйшаў на пенсію. Нехта вярнуўся ў Беларусь у новай якасці. Аднак усіх яднае адно — гэта сапраўдныя сябры Беларусі. На момант размовы з імі не ўсе ведалі беларускую мову дасканала і саромеліся на ёй размаўляць, таму пераважная большасць артыкулаў напісана на рускай мове, аднак тэндэнцыя вывучаць мову той краіны, у якой яны працуюць, не толькі дамінавала, але і стала абавязковым складнікам прафесійнага жыцця замежных дыпламатаў.
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.