— Приехал некий граф и увез ее в неизведанном направлении! — провозгласила бабуля из кухни. Мы всегда разговаривали так друг с другом.
— Граф? Это что же такое? — недоуменно переспросила я, показывая себе язык. Мне показалось, что я ослышалась.
— Граф — это человек. Вот приедет она и сама тебе все расскажет.
— Ну конечно, как же, жди. — Я не заметила, как бабушка возникла у меня за спиной.
— Боже ты мой! Как похудел ребенок! Иди, ешь немедленно!
— Не мешала бы ты мне соснуть вечным сном в своей комнате! — скорчилась я, зная, что она все равно не отстанет.
— Иди-иди! Успеешь соснуть еще!
Я бросила последний взгляд в зеркало и отправилась в кухню.
Так я начала работать в кафе. И прошло некоторое время, прежде чем я смогла воспринимать эту работу не просто как неприятную, но обязательную ступень к воплощению задуманного плана; воспринимать людей, которые меня окружали не просто «коллегами по несчастью», не просто симпатичными, но далекими от моей жизни людьми, а кем-то большим. Кем-то, кто совершенно не задумываясь, перечеркнул мою прежнюю, как оказалось, очень «детскую» жизнь.
Прошло время, да….
А пока я все еще роняла дурацкие неподъемные подносы, с которых посуда так и норовила соскользнуть и разбиться о холодный пол… Я роняла подносы, ловила насмешки Мишки-певца и сочувственные взгляды бармена Анатолия; училась не горбиться и передвигаться с тяжелой кладью одновременно, и притом быстро; выдерживала безумную энергию Владилены и высокомерную жалость официантки Тони, — словом, втягивалась в работу «на полную катушку». Я знала, что Мишка за моей спиной заключает пари о том, сколько я еще смогу продержаться, пока хозяйка не выдержит и выгонит меня, и что победит: неуклюжесть или профессионализм.
Я хотела поставить ставку, но передумала. Вместо этого взяла себе горячий шоколад и уселась за Толину барную стойку, где коротала время перерывов. Оттуда я периодически подавала голос, жалуясь бармену на свою никчемность — тот лишь смеялся и советовал не принимать все так близко к сердцу.
Бармен Анатолий — вот кто, пожалуй, с самых первых минут внушил мне четкое ощущение, что я здесь нелишняя, что даже в этом кафе, где я еще ничего не умею, мне рады не просто как постороннему человеку, который уйдет отсюда через некоторое время с легким сердцем, без привязанностей и терзаний.
Ведь все мы, в сущности, собрались здесь совершенно случайно, и вряд ли бы встретились в обычной жизни — настолько разными мы были. А это чувствовалось во всем — в манере говорить; в историях из жизни, которые здесь, как на исповеди, выкладывались в редкие свободные минуты; в отношении к самой жизни и в проблемах, которые у каждого были свои, невыдуманные и не менее серьезные.
О некоторых проблемах здесь же, наоборот, старались умолчать, хотя хвостики этого «умолчания» все равно прорывались наружу.
Вообще, это было удивительное место. Никогда еще я не встречала столько интересных людей, а секрет был лишь в том, что все они приходили сюда, где обстановка просто располагала к доверию и вот таким посиделкам при уютном свете и негромкой живой музыке.
Но это я поняла не сразу.
— Шампанского, Анатолий! Празднуем! — раздался знакомый голос и послышался удар ладонью по барной стойке. Не нужно было быть большого ума, чтобы догадаться, кто это.
— И что же? — лениво откликнулся бармен. — Твой приход на работу вовремя — впервые за эту неделю, кстати?
— Нет, дурашка! Вашего покорного слугу пригласили петь на открытии кинофестиваля. Как тебе это? Кто-то, наконец, сможет сделать что-то полезное в этом городе, — я представила, как Мишка на этих словах поклонился, и усмехнулась, когда услышала, как что-то (вроде головы) стукнулось о барную стойку. — Кстати, о деле и пользе. Где это наша мышка-птичка-стрекоза рабочая? Почему она не порхает между столиками, норовя разбить очередной дороженный сервиз?
Я вылезла из-за стойки и красноречиво посмотрела на певца полей.
— Ну, и что еще скажешь?
— Варвара! — раздался оклик Владилены.
— Варвара! — пискляво подхватил Мишка. — Иди быстрей, хозяйка зовет!
— Мы еще не закончили.
— Не сомневаюсь! — пропел он мне вслед.
Владилена стояла у входа в подсобку.
— Итак, прохлаждаемся?
— Уклоняемся от тяжких поручений, — сдувая челку с глаз, поправила я.
Владилена хмыкнула.
— На днях к нам должен зайти журналист, будет писать о нашем кафе. Вряд ли он представится в свой визит, скорее смешается с толпой посетителей. Поэтому я очень надеюсь, что ты уже вполне готова не уронить поднос кому-нибудь на голову.
— Что-то не припомню, чтобы когда-нибудь я это делала. — несколько обиженно заявила я.
— Ну что ж, кто знает, может быть, ты поднялась на новую высоту, — усмехнулась хозяйка.
Прозвенел колокольчик, в кафе ввалилась небольшая толпа посетителей.
— За работу, — подбодрила меня Владилена.
Я направилась к кабинкам, в которых располагались новоприбывшие, когда позади громко окликнули:
— Девушка, девушка, увижу я меню, наконец, или нет?!
Я быстро повернулась. За столиком, пару минут назад еще пустующим, сидел посетитель. Я вернулась, протянула меню.
— Простите, мне показалось, что вы только что вошли.
