Время невысказанных слов - [4]

— У тебя что, косоглазие? — незамедлительно поинтересовалась Воронье гнездо.

— Да нет же. — Мишка с досадой махнул рукой. — Девушка, вы не хотите поработать в этом кафе официанткой?

— Подлый трус! — Воронье гнездо так и опешила. — Ну надо же… и тебе в голову приходят мудрые мысли.

Я непонимающе перевела взгляд с Мишки на Воронье гнездо. Та сейчас же проговорила:

— Послушай… как тебя зовут?

— Варвара.

— Соглашайся, Варвара. Место новое, а официантов не хватает. Мне сейчас в первую очередь нужны люди, которые не на месяц решили устроиться, а на более долгий срок. Ты как раз ищешь работу…

— Да, соглашайся, Варвара! — влез Мишка Подлый трус. — У нас отличный коллектив, хоть и новый. Я вот здесь пою каждый вечер — я бы, конечно, и не стал бы работать в новом непроверенном месте, если бы не моя любовь к Владилене, — простер он руки к Вороньему гнезду, — и если бы не музыкальное название. Все дело в Армстронге. Луи — кумир моего детства, и я уверен, он бы не отказался от возможности спеть со мной.

— Все? — хладнокровно перебила это извержение хозяйка кафе. — Ты его не слушай, он, если заведется, может так долго продолжать. Истории про Луи Армстронга у нас вообще в ходу…

Сзади раздалось покашливание. Все обернулись.

С подносом в руках стояла девушка — моя ровесница — и укоряюще смотрела на собравшихся.

— Эй, товарищи, вы сегодня вообще работать будете?

— Непременно-с, — насмешливо поклонился Миша.

Девушка не обратила на него ни малейшего внимания.

— Ты сама главное работай, Тонь, а я сейчас подойду. — Махнула рукой хозяйка.

— Работница, — захохотал Мишка вслед девушке.

— Она, между прочим, работает больше всех вас, вместе взятых.

— Вообще-то у меня рабочие часы — лишь вечерние. И я не официантка, — обиженно заметил Миша.

— И ты знаешь, я этому несомненно рада, — заметила хозяйка. Мишка скорчил в ответ рожу. Они одновременно повернулись ко мне. — Ну что?

— Работать каждый день? — выпалила я.

— Эту неделю придется поработать без выходных, — развела руками хозяйка. — Мне еще не хватает двух человек на вечернюю смену. Со следующей будешь работать через день. Устраивает?

Я кивнула.

— А зарплата?

— Хорошая, — всунулся бассет.

Хозяйка назвала сумму.

Плюс чаевые. Делятся в конце каждого дня между персоналом. Согласна? Да. Да. И еще раз.

— Пойдем, оформлю тебя. — Улыбнулась хозяйка. — Меня, кстати, зовут Владилена Аркадьевна. Думаю, тебе это пригодится.

Я выбежала из кафе, размахивая еще совсем недавно тяжелой сумкой. Стояла жуткая жара, и я не хотела начинать искать работу сейчас, но раз работа сама нашла меня — глупо было отказываться. Это было то, что нужно сейчас, когда все мои одноклассники сдают вступительные экзамены, а театр, похоже, уже не спасает, как раньше.

И это место… Я вернулась бы сюда, даже если бы никто не предлагал мне работу.

Концерт слышался еще на лестничной площадке. Я открыла дверь своим ключом и осторожно вошла, пиная перед собой тяжелую сумку.

Вошла я вовремя. Раздался внушительный проигрыш, знакомый с детства, и знакомый же голос затянул арию из оперы «Кармен». Волна известной (до тошноты) классической музыки внушительно, подобно Кармен, проплыла по комнатам. Покорно дослушав до окончания, я заглянула в кухню.

Сковородки гремели, переставляясь, радио вещало о перерыве, а бабушка, то есть простите, графиня Трубецкая, руководила парадом.

— О, явилась не запылилась! — фыркнула она, закуривая. — Что так рано?

— Ах, простите, что помешала вашему тет-а-тет, — любезно заметила я, снимая обувь. — А ты, как я погляжу, времени зря не теряешь. Распеваешься… Хоть бы сменила репертуар.

— Я уже слишком стара для перемен! — манерно откликнулась она. Подошла — высокая, худощавая, с безупречно прямой спиной и шикарной прической — и клюнула в щеку.

— Но не стара для вредных привычек, — заметила я ядовито, возвращаясь в коридор и затаскивая сумку в комнату. Наш ежедневный спектакль послушно катил по привычному руслу.

— Не учи меня жить, мелочь! — вытряхнула графиня Трубецкая. — Заведи свои привычки и отстань от тех, кто хоть что-то понимает в жизни! А, кстати, как все прошло? — уже нормальным голосом крикнула она из кухни. — Приз зрительских симпатий?

Она не верила ни в мои способности, ни в том числе, в успех нашей труппы, которую она считала «пустым прожиганием времени, которое можно было посвятить поступлению в ВУЗ».

— Приз Смирнитскому — в номинации «Открытие года». Гран-при нашей «Собаке на сене».

— Да ты что?! — графиня Трубецкая пришла из кухни с половником в руках. С половника капали капли борща. На моей памяти она лишь раз поступила так опрометчиво и бездумно, но тогда и причины-то были посерьезнее. — Шутишь!

— Многоуважаемая госпожа… — начала я.

— Ох!.. — бабуля махнула на меня рукой и, заметив свою погрешность, унеслась в кухню.

— А матерь где? — крикнула я вглубь комнат, выходя в коридор и заглядывая в зеркало. Зеркало отражало худющую мою физиономию, обрамленную черными беспокойными волосами. Синяки под глазами удачно оттеняли голубые глаза, которые на похудевшем лице казались еще больше. Одежда висела мешком и, признаться, мне это не доставляло особого удовольствия. Даже когда я занималась танцами, я не могла добиться таких результатов, а тут — на тебе.