Время мечтать [повесть и рассказы] - [29]

С привычной сноровкой он моментально расправился с пищей и благосклонно глянул на творящего Мастера. Надо посоветовать ему еще и глаза себе повыкалывать для полного комплекта — вот уж тогда побегают за ним придурки всех мастей! И мазню его будут охотно скупать, не глядя и не торгуясь. По большому счёту наплевать всем, что он там намалевал. Главное, чтобы был повод сказать: вот полотно художника, того самого, который…

Ну вот везёт же некоторым — криво усмехнулся Клоп и завозился на своём приступке, устраивая поудобнее костлявый зад. Вот возьмём, к примеру, меня. Я могу себе не то что уши — всю башку оттяпать на базарной площади при большом скоплении народа. Ни одна сволочь и глазом не моргнёт. Уж гением-то точно считать не будут. Обидно, блин!

— Простите, молодой человек — услышал он рядом с собой старческий голос и недовольно поморщился. Скрюченная фигура в сером балахоне стояла рядом с ним, словно наглядное напоминание о бренности бытия. Такую фигуру нужно показывать приговорённым к повешению — они сами на шее петлю затянут. Капюшон закрывал почти всё лицо человека, а то, что оставалось открытым, тонуло в полумраке подвала и несколько нещадно чадящих факелов ничем не могли помочь.

— Здесь осталось немного свободного места. Вы позволите мне присесть?

— Если не на голову — то не вопрос — благосклонно отозвался Клоп, с удовольствием ощущая, как мясо и хлеб удобно улеглись в желудке.

— Большое вам спасибо.

— Немаленькое вам не за что. Тебя то, старый, за какие грехи сюда замели?

Старик кряхтя, неторопливо и основательно, устроился на камне, так и не сняв капюшон. Клоп решил, что физиономия у него не для всеобщего обозрения.

— В этом нет ничего страшного. Это ведь не тюрьма. Нас подержат здесь до утра, а затем отпустят.

— А зачем?

— Это просто мера предосторожности. Ведь здесь могут оказаться шпионы Рыжего и они ночью тайно откроют ворота для его банды. Да им хватит и маленькой калитки.

Клоп опять заёрзал, безуспешно пытаясь устроить свои кости поудобнее. Каменное сиденье к этому не располагало, а кроме того, одежда насквозь пропиталась влагой, которой щедро делился крепостной подвал. Как ни странно, люди, насильно согнанные в столь поганое местечко, вели себя спокойно и тихо, а некоторые, что было совсем немыслимо, сладко спали. Ко всему привыкает поганец-человек! Впрочем, Клоп видел лишь их силуэты, копошащиеся в адском полумраке, а потому смотреть на них очень быстро наскучило. Старик, видимо неизбалованный вниманием, размеренно покачивал капюшоном в такт своим словам и продолжал монотонно бубнить.

— Барон всегда очень осторожен. Все, кто не успел покинуть крепость до темноты, ночуют здесь, в этом подвале. На улицах разрешено находиться только стражникам и потому Барон может спать спокойно.

— Не думаю, что он сегодня уснёт — с едким сарказмом и явной обидой пробормотал Клоп, но старик, казалось, его и не слышал вовсе.

— Говорят, что Рыжий пришёл с востока. Рассказывают, что именно там обитают такие люди. Хотя, точно никто не знает. Говорят, что в его руки никому лучше не попадать, но я в это не верю. Зачем ему нужен, скажем, такой нищий и больной старик, как я? Опасаться следует тем, у кого много денег. И чем их больше, тем большие опасения их ждут.

— Ну ты прям удивил, блин, старый хрыч! Можно подумать, в других местах не так.

Старик продолжал говорить, а Клоп, совершенно неожиданно для себя, вдруг задремал, привалившись спиной к мокрой стене. Голос болтливого соседа звучал уже нечётко, размазывался и гудел, словно назойливая, осенняя муха между рамами. Клопу он особо не мешал, до тех пор, пока не вплёлся в него тревожный, далёкий звук. Клоп яростно зевнул и удивлённо огляделся.

— Это ещё что такое?

— Набат — спокойно отозвался старик, вглядываясь в серый прямоугольник крохотного окошечка под самым потолком подвала.

— Пожар, что ли?

— Нападение на крепость. Прислушайся, уже слышна музыка войны: звон мечей, щёлкание тетивы, стоны раненых и даже молчание убитых.

— Поэт ты, блин, хренов — обозлено пробормотал Клоп и сплюнул себе под ноги. Ведь всё так хорошо складывалось! Посидел бы до рассвета и отправился тоннель искать. Нет, этих придурков приспичило именно сейчас передраться. Ну, вот чего бы им до завтра не подождать?

В это время лязгнул замок на двери, она широко распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и в подвал ворвались два здоровенных воина с факелами в руках. Защитные пластины на руках и плечах были погнуты, один заметно прихрамывал, а второй, с глубокой, кровоточащей раной на лице, бешеными глазами оглядел замерших людей.

— С дороги! — взревел он вдруг и кинулся прямо на Клопа, размахивая чадящим факелом и раскидывая ногами податливые тела сонных людей. Клоп обомлел и замер, не в силах отвести глаза от напирающего на него, словно танк, окровавленного здоровяка.

— Я кому сказал — с дороги!

Крепкая ручища ухватила Клопа за куртку и легко, словно щенка, отшвырнула в сторону. Он смачно, всем телом впечатался в грязную, коричневую жижу, взбитую множеством ног, забрызгал сидевших неподалёку перепуганных людей, но они словно и не заметили этого. Все зачарованно следили за воином, в их глазах читался вполне оправданный страх и горячее желание оказаться как можно дальше от всего происходящего. Не рискуя покинуть своё грязное, но пока безопасное, ложе, Клоп лишь повернул голову и увидел как стена, возле которой он недавно сидел, безо всякого звука скользнула в сторону, открывая широкий, тёмный коридор.