Время клинков. Наследник Блуа - [61]

— Ну-ну, — с сомнением протянул Ариоальд. — Дай-то бог.

Откуда-то со стороны озера донёсся громкий зловещий рёв. От неожиданности Анри вздрогнул.

— Что-то ты и вправду нервный стал совсем, — улыбнулся Ариоальд. — Это выпь всего лишь кричит.

— Никогда не слышал чтобы выпь кричала поздней осенью, — Анри наконец доел свою оленину и вытерев руки о жухлую траву встал.

— На редкость тихая погода сегодня. И тёплая. — Ариоальд поднялся следом. — Вот она и перепутала с весной. Последние деньки такие — я думаю. Скоро снег пойдёт.

— Ну да, — Анри поднял с земли плащ. — Ещё одна причина торопиться. Ладно, пошли спать.

Глава 13 Рожер

Буро-рыжий, невысокий конёк, аккуратно поставил в воду левую переднюю ногу, словно пробуя не холодная ли она. Вторую он ставить не спешил, поводил мордой и затем выкрутив голову, посмотрел на всадника, точно спрашивая так ли уж надо лезть в этот бурный поток.

— Ну-у! — Рожер легонько подбодрил его ударом пятками по бокам. — Давай уже!

Настроение и так было такое, что впору утопиться в этом самом ручье. Не хватало ещё уговаривать коня. Впрочем уговаривать его не пришлось. Подумав ещё чуть-чуть, конь двинулся в воду и бодро зашагал к противоположному берегу. Вода доходила ему до колен — ручей был не глубоким, но быстрое течение и скользкие камни на дне, внушали Гирье беспокойство. Если лошадь поскользнётся и упадёт, то он пожалуй может и захлебнуться. Плыть он не сможет. Почти сквозная, колотая рана в плече, туго стянутая повязкой, до сих пор начинала кровоточить при малейшем неосторожном движении, а боль пронзала всё тело так, что он боялся потерять сознание. А помимо этого была ещё очень глубокая резанная рана на правом боку и она тоже сковывала движения. В общем плыть он точно не сможет.

Он теперь видимо вообще не скоро придёт в себя. Хорошо еще, чтобы поединок с этим чёртовым наёмником не оставил его инвалидом. Кому он тогда будет нужен, после того как провалил задание? Рожер вспомнил своего противника и угрюмо поморщился. Кто бы мог подумать? С виду обычный воин — чуть выше среднего роста, светло-русый, широкоплечий, с сильными руками. Обычный. Таких на своём веку Рожер повидал сотни. И обоеруких бойцов он тоже видывал не раз. Такие всегда профессионалы и всегда опасны — это правда, но этот… Он никогда ещё не видел, чтобы так двигались, да и чтобы с такой скоростью летали мечи — пожалуй тоже. Он вспомнил, как тщетно пытался зацепить постоянно ускользавшего из поля зрения противника. Может в другой ситуации, в другой обстановке, да если бы он не был оглушен неудачным падением, он смог бы противостоять ему более достойно, хотя… Гирье поймал себя на мысли, что вовсе не стремится повторить этот поединок и это разозлило его. Он никогда не избегал боя, никогда не боялся обнажить меч и всегда для всех был достойным противником. Да он проигрывал, он мог оказаться слабее, он испытывал поражения как любой другой воин, но он никогда не чувствовал себя столь беспомощным, как в этот, последний раз.

Что было после, он помнил не очень отчётливо. Даже несмотря на мастерство лекаря наёмников, сумевшего довольно быстро остановить кровотечение, Рожер всю дорогу до Тулузы, лёжа в сотрясаемой на всех ухабах повозке, испытал далеко не самые лучшие часы своей жизни. От боли и сонного питья, которое давал ему лекарь, он большую часть времени пребывал в забытье, а по прибытии в город его поместили в больницу при монастырском подворье картезианцев, где его и разыскали двое солдат, отпущенных наёмниками по прибытии в замок Фуа.

Надо признать, лекарь у этих проходимцев оказался знатный. Рожер не ожидал, что он так хорошо справится с ранами, боялся заражения или ещё чего-нибудь, но всё обошлось. Теперь нужно только время — раны заживут и он снова будет в строю. Только вот понадобиться ли теперь господам его служба?

Переговорив с солдатами, он попытался подняться с постели, чтобы отправиться в Родез, но едва встав на ноги, потерял сознание. В конце концов осознав, что сам он не в состоянии пуститься в путь, Рожер приказал солдатам самим добираться домой и сообщить графу Гуго о том, что произошло.

По прошествии трёх дней, лишь только найдя в себе силы сесть в седло, он покинул подворье и направился в Родез. Монахи пробовали уговорить его задержаться хотя бы ещё на несколько дней, резонно утверждая, что при поездке верхом раны могут открыться и он рискует умереть в дороге, но Гирье остался глух к их увещеваниям.

С тех пор минуло четыре дня. Не раз и не два Рожер убеждался в правоте монахов, пытавшихся задержать его в больнице, не раз и не два он вынужден был останавливаться на дороге и отдыхать, чтобы в какой-то момент лишившись чувств, не свалиться с лошади и не сломать себе шею. Левую руку он почти не чувствовал. Вернее чувствовал сильную боль, но владеть рукой практически не мог. Резанная рана в боку тоже давала о себе знать, сковывая движения. Рожер поддерживал себя вином, глотая прямо из бурдюка. Это притупляло боль, но сил особо не прибавляло. Непрестанно, то ли от слабости, то ли от вина, кружилась голова, а есть твёрдый сыр и столь же твёрдую колбасу, которой снабдили его в дорогу монахи, он почти не мог.