Время клинков. Наследник Блуа - [47]

Амори де Бенара она не знала и до этого дня ни разу не видела. Предыдущий кастелян — сэр Финар, знал её с детства и с ним бы она безусловно нашла общий язык, но старик умер полтора года назад, а с тех пор она не бывала в замке и не имела случая даже познакомиться с новым управляющим, да и не была уверена, что это знакомство доставило бы ей удовольствие.

Сэр Амори шёл рядом с ней и уставившись себе под ноги, явно старался сдерживать широкий солдатский шаг. Его кольчуга, под простым, длинным тёмно-синим сюрко издавала при движении противный то ли скрип, то ли скрежет, а шаги гулко и зловеще отдавались под высокими сводами пустынных переходов. Эти звуки навевали на Маргариту такое уныние, что она была рада когда наконец они подошли к покоям графа и кастелян, буркнув что-то неразборчивое стоящим возле входа солдатам, распахнул перед ней дверь.

Брата она увидела сразу. Людовик сидел в огромном кресле-троне, как-то странно скорчившись и опираясь на резной подлокотник. Он смотрел на неё так, будто она пришла за его последним вздохом. От его потухшего, мёртвого взгляда, ей стало не по себе. Сразу расхотелось говорить что-либо. Но молчать было совсем глупо и чтобы хоть как-то сбросить морок этого взгляда, она заговорила.

— Здравствуй, — сказала она тихо.

— Здравствуй, — эхом откликнулся он и Маргарита не узнала голоса.

Всегда звучный и уверенный, теперь он напоминал тихое, слабое карканье, а сам Людовик, которого она ещё два года назад помнила сильным, порывистым и властным, был похож на собственную бесплотную тень. Брат сидел с ног до головы закутанный в меха и это ещё более усиливало впечатление, что в кресле находится не живой человек.

— Подойди ближе, — так же тихо сказал он.

Маргарита шагнула вперёд и только теперь оглядела залу. Кресло стояло перед длинным столом, спинкой между двумя высокими окнами. Солнечные лучи падали на стулья вдоль стола. При таком положении, сидящий в кресле хорошо видел ярко освещённые лица людей напротив, сам оставаясь в тени. Людовик любил внимательно следить за мимикой тех, с кем разговаривал. Он считал, что так быстрее прочтёт то, что они скрывают в своей душе. Так это было на самом деле или нет, но он действительно на редкость хорошо разбирался в людях и Маргарита не могла припомнить, чтобы кому-то из придворных, вассалов или союзников, удалось его обмануть. Он всегда как будто предугадывал любые враждебные действия и безжалостно карал тех, кто имел несчастье вызвать его гнев.

Сегодня день был не солнечный. Небо затягивали тяжёлые свинцовые тучи, но всё равно, такая расстановка служила своей цели. Маргарита как не пыталась, не могла нормально разглядеть лица брата, но глаза его, мёртвые и неподвижные, она каким-то чудом видела.

Приблизившись, она отодвинула стул и только теперь обратила внимание, что в зале они не одни. Тьери де Латур вышел из тени массивной колонны и подойдя к столу, церемонно поклонился. Одетый в простую, длинную, коричневую, отороченную мехом котту, канцлер походил на заштатного легиста. Впрочем легистом он и был когда-то. Был и остался. Правовед по профессии и законник по убеждениям, он всегда и подо всё старался подвести юридическую базу. Было ли это решение спора между вассалами графства, хитрая политическая игра с королевской властью, отношения со своевольными городскими магистратами или коварное убийство неугодных повелителю людей, всё в голове да Латура выстраивалось в сложную, но стройную логическую цепочку юридического обоснования. Не один раз исключительная прозорливость и острый ум этого расчётливого человека, помогали графам Блуа, найти выход из самых казалось бы безнадёжных ситуаций.

Но Маргарита помнила и другого де Латура. Когда даже вечно загруженный делами, он находил время давать ей уроки латыни и права, причём делал это по собственному почину. У юной леди были свои учителя, но ей всегда было интересно именно с ним. Он умел так легко и просто объяснять самые мудрёные политические и юридические вопросы, что цепкий ум молодой графини без труда осваивал то, в чём путались некоторые взрослые мужчины. В том что Маргарита так хорошо разбиралась в хитросплетениях государственных интриг, была во многом его заслуга. Он приучил её мыслить самостоятельно, именно он, вопреки закоснелой традиции, считавшей женщину придатком мужа, совершенно не нуждавшемся во всестороннем образовании, научил её свободно ориентироваться в сложной политической игре.

Канцлер постарел с тех пор как она видела его в последний раз и хотя прошло не более двух лет с их последней встречи, Маргарита поразилась как изменилось его, всегда такое выразительное лицо. Глубокие морщины избороздили высокий лоб, окружили глаза, пролегли на щеках, но проницательный взгляд оставался таким же живым как прежде.

«На всех здесь отразилась болезнь брата,» — подумала она. — «Впрочем чему удивляться? Он им всем повелитель, благодетель, господин — почти полубог. Все они сейчас в страхе. Все не знают, что им теперь делать? Значит благо, то что я могу взять управление в свои руки. Кто другой сможет не допустить кровавую междоусобицу, удержать вместе своевольных вассалов? Хотя… а смогу ли и я?» — мелькнула мысль, но Маргарита постаралась прогнать её.