Время ангелов - [31]

— Ну, Гермина, что вы скажете? — Стиральная машина… — Я подумал, вы обрадуетесь, разве нет?

Подарок? подарок от мужа? Прощайте мои спокойные ночи, крик совы в секвойе, до того громкий, что кажется, либо кто-то дурачится, либо подает условный сигнал. Она улыбнулась, не разжимая губ, потом сказала еле слышно: Privatvergnugen.

— Ну хоть взгляните, Гермина, неужели вам не нравится? Прочтите инструкцию: замачивает, стирает, полощет, выжимает…

…вынимает белье, развешивает железными руками на красном хозяйственном шнуре, возвращается в дом, хватает Дон Жуана, тащит его за собой, стуча железными ногами, глубоко под землю, разверзшуюся, чтобы поглотить его.

— Спасибо, спасибо, мой друг, вы уже готовы?

— Готов к чему, дорогая?

— Но ведь сегодня играют свадьбу у нашего соседа-промышленника, вы прекрасно знаете, о ком речь, вы его еще прозвали Королем подвязок, вы еще хотели затеять с ним фантастическую компанию по продаже яиц… о! если бы отец меня видел! Разумеется, он ее видел, бедняга Gutsbesitzer, сидевший, вытянув ноги в рыжих сапогах, на полу у стены. «Что делать со вставной челюстью и пенсне дяди Гельмута?» — спрашивали племянники.

Король подвязок обставил — слишком рано — свой замок под старину и выдал замуж дочь за nobody[39]. «Слишком рано» — это так же досадно, как слишком поздно, как never more. Достаточно было бы каким-то чудесным образом увеличить день, — утверждали некоторые, — на сотую долю секунды, — откуда такая просветленность, не иначе огненная колесница потеряла один из факелов? — и он бы женился на другой женщине… зря он купил замок здесь, замок там и охотничий домик в Солони, его старшая дочь связалась с nobody! Зато младшая сегодня породнится с графом. Кто эти люди? друг мой, это же наши соседи, вы пригласили их на свадьбу. Вы прекрасно знаете, о ком речь, вы собирались предложить им участвовать в деле по продаже яиц.

— Да, правильно, деньги у этих деревенщин наверняка водятся, но не надо сейчас заводить со мной разговор о сделке с яйцами… О, вот и графиня!

Он кинулся навстречу графине; Боже мой, — думал мажордом, кусая кулаки, — что он сейчас скажет? — Дождь начинается! — голос сорвался от восторга. — Ну, это же не ваша вина! — Не моя! — Что он сейчас скажет?

Мажордом пронзительно, словно душевнобольной, хохотнул и побежал на кухню, где знаменитые повара готовили блюдо из свежих креветок: западная дорога еще была открыта.

— О! Мсье виконт! Какая честь для меня!

Виконт галантно поклонился даме, случайно оказавшейся рядом с хозяином дома. Помилуйте, неужели он думает, что это моя жена? эта nobody еще уродливее, чем… Он потащил виконта в сторону, осмелившись взять его за рукав: дорогое черное сукно, а рука, однако, тощая; о! оставить бы его здесь, на земле обетованной, откормить жирным молоком с овсянкой, уступить лучшую комнату, дочку его тоже, разумеется, пригласить, и если она сутулится — понятно, слишком быстро вымахала — каждый день заставлять ее лежать на доске с выемкой для головы, которую он специально установил посреди террасы для своих дочерей: давайте, давайте, если хотите стать графинями, если хотите быть прямыми как буква «I». Что виконт думает о моем доме? О чудесных башенках, о прекрасных плюшевых креслах и диванах, стоивших мне бешеных денег? Ох! Глаза бы мои не смотрели на старшую, бедолагу, с мужем nobody.

Старшая шла в церковь за сестрой-невестой, будущей графиней, и ее будущей свекровью в корсаже из тонкого китового уса, а другой кит тем временем уплывал от преследователей с гарпуном в боку, гарпун будет торчать и в боку Катон — я тебе корзиночку продам, что туда положим, трам-там-там? — когда ее мертвую найдут у подножья склона с виноградником. Она бродила возле изгороди, пригнувшись, как зверь, к земле: что за привкус у меня во рту? Моя сестра, младшая сестра — графиня! О! вот бы церковь рухнула на процессию, но церковь, серая с оранжевым, похожая на пчелиный улей, стояла, как прежде, незыблемо.

— О! простите, — сказал молодой виконт, — там, кажется, баронесса. И он не представит меня баронессе? Черт побери, я — хозяин, я кормлю всех этих людей, целое состояние трачу… Сосед-придурок, хорош собой, но придурок, а жена его из Померании — настоящий тамбурмажор, сейчас он, похоже, собрался обсуждать со мной дело с яйцами, самое время для того, кто дочь замуж за аристократа выдает! а буфет все-таки слишком дорогой. Дождь идет, — шептал мажордом, кусая кулаки. Что я думаю о нашем деле? ну все очень даже возможно, тысячи франков загребем лопатой, граф идет рядом с моей дочерью, графиней: ах! видит ли меня папа?.. дети бросали цветы к ногам новобрачных; превосходно, теперь за стол — пировать, цветами сыт не будешь, ну, разумеется, ну да, поговорим на следующей неделе, в другой раз, вы не видите, я очень занят, я дочь замуж выдаю, — крикнул он вдруг очень громко.

— Вы говорили с ним, Гонтран? Он был сама любезность, держал вас за пуговицу жилета, вот умора, он — коротышка, и вы перед ним в поклоне, конечно, лучше бы вы надели черный пиджак… о! ни слова об этом деле с яйцами, мой отец в гробу бы перевернулся, если бы узнал, что мы собираемся продавать яйца.