Время Алексея Рыкова - [27]

На этот раз ему было поручено возглавить комитет РСДРП «первой столицы». Началась новая активная деятельность, но ненадолго. 14 мая во время заседания комитета все его члены были схвачены полицией. Рыков — пока всего лишь в третий раз — угодил за решетку. Одна из его первых тюремных записок относится ко времени этого заключения: «Жизнь уже выбилась из-под опеки, и охранники ведут только беспорядочную пальбу, а это верный признак их агонии». Она отражает настроения периода подъема революции, который определил и судьбу арестанта, оказавшегося в числе освобождённых по известному царскому манифесту 17 октября 1905 года.

Рыков был в числе тех, кто вслед за Лениным понял значение возникших в 1905 году по инициативе рабочих первых Советов. После освобождения он входит в большевистскую фракцию Петербургского Совета, но вновь ненадолго. В самом начале декабря полиция разгромила этот революционный орган, арестовав многих его членов, в том числе и Л.Д. Троцкого, сначала товарища (заместителя) председателя, а затем председателя Совета. Очевидно, в Совете и произошла первая личная встреча Троцкого и Рыкова.

Последнему во время разгрома Совета удалось исчезнуть из Петербурга. Вскоре в Москве появился фельдшер Сухорученко. Под этой фамилией Рыков с ходу включился в подготовку героического Декабрьского восстания московских пролетариев и принял в нем участие.

В тяжелые недели после поражения восставших он — среди тех, кто продолжает работу по сохранению и сплачиванию революционных сил. В первой половине марта 1906 года Рыков встретился с Владимиром Ильичем, который на несколько дней тайно приезжал из Петербурга в Москву, где провел несколько совещаний московских большевиков и выступал на расширенном заседании комитета РСДРП. Есть сведения, что он специально встретился с Рыковым и беседовал с ним.

После IV съезда РСДРП Рыков летом 1906 года выехал в Одессу с целью организации здесь большевистских ячеек. Однако внезапный обыск заставил его вернуться в Москву. Но здесь его уже «ждут»; четвертый арест делает ссылку реальной. Под охраной жандармов Рыкова отправляют этапом в поселок Пинегу Архангельской губернии. Но увидеть Северную Двину и её приток Пинегу ему пока не было суждено: удачный побег вновь привел его в Москву.

Осень 1906 года стала не только преддверием зимних сумерек, но и временем наползающих сумерек политической реакции, начавшегося спада революционной борьбы. В самом конце декабря, спасаясь от неминуемого ареста и расправы, Ленин, едва не погибнув во время перехода по льду в финский порт Або, покидает Россию. Началась его последняя и самая длительно-тяжелая эмиграция. Теперь все его внимание направлено на руководство деятельностью большевиков, оставшихся в стране.

В их числе — и Рыков, никогда, кроме коротких выездов за рубеж по делам партии, не оставлявший пределов России. С конца 1906 до весны 1907 года он в революционном подполье «второй столицы». Опять явки, встречи с людьми. В ту пору он познакомился и сблизился с 24-летним революционером, студентом Московского университета Николаем Шмитом, получившим крупное наследство от отца-фабриканта.

Когда Николай — он в 1907 году погиб в тюрьме — непререкаемо высказал волю передать свое наследство партии, Рыков принял непосредственное участие в этой акции.

Весной 1907 года Рыков вновь был арестован. Первомай того года запомнился ему навсегда. В этот день его (вместе с Л.Б. Красиным и др.) выдал провокатор, и он на полтора года попал в Каменщики — так называли Таганскую тюрьму в Москве. Только в июне 1908 года последовал приговор — два года (с зачётом заключения) ссылки в Саратов. Поскольку до конца её оставалось несколько месяцев, бежать не было смысла, и, пройдя этап, Рыков вновь оказался на Волге.

Этот пятый арест, в результате которого властям впервые удалось выдворить его в ссылку и заставить отбыть её, пришелся на время поражения первой русской революции и резкого спада борьбы масс. Начались тяжелые годы политической реакции (1907–1910).

Тяжелыми они были и для российской социал-демократии, переживавшей кризис внутри РСДРП. Значительная часть меньшевиков («ликвидаторы») выступила за прекращение её нелегальной деятельности; в то же время среди большевиков обнаружились противники использования легальных форм борьбы, настаивавшие на отзыве членов РСДРП из открыто работавших организаций («отзовисты»). Небольшая группа во главе с Троцким заняла центристскую позицию примирения всех фракций, не считаясь с их принципиальным расхождениями.

Ещё находясь в саратовской ссылке, а затем после освобождения в 1908 году Рыков занял четкую позицию во внутрипартийной борьбе. К тому времени его авторитет стал настолько значительным, что от его позиции зависело многое. «Похоже на то, — отмечал В.И. Ленин в конце апреля 1909 года, — что Власов теперь решает судьбу: если он с глупистами, обывателями и махистами, тогда, очевидно, раскол и упорная борьба. Если он с нами, тогда, может быть, удастся свести к отколу парочки обывателей, кои в партии ноль».

Как выше отмечалось, первое упоминание о Рыкове в многотомной биохронике В.И. Ленина относится к апрелю 1909 года. Оно связано с только что процитированным текстом, извлечённым из ленинского письма, в котором, как утверждают составители биохроники, «говорится о примиренческой позиции Власова». Такое утверждение — явная дань историографии, годами порочившей Рыкова.