Впереди веков. Историческая повесть из жизни Леонардо да Винчи - [4]
И, подняв глаза вверх, мальчик еще раз с восторгом посмотрел на яркие звезды, подобные каплям растопленного золота, готовым вот-вот вылиться на землю…
– Точно очи царевны Чьянны… – шептали его губы. – Бабушка говорит, что это – глаза Божьих ангелов. Только это неправда. Я слышал, что звезды – далекие страны, точно наша земля. А сколько их, сколько!
Мальчик вздохнул.
– Ах, как бы я хотел про все это знать! – прошептал он, осторожно поправляя сползавшего с листка червяка. – Про все знать: и про звезды, и про травы, и про этого червяка, и про птиц…
Большая летучая мышь, тяжело опускаясь, задела его крылом по лицу.
– И про эту летучую мышь, – сказал себе тихо Леонардо. – Отчего она летает только ночью, отчего она днем ничего не видит и отчего она не летает так легко, как ласточка или голубь? Хорошо все, все знать!
Рисунок Леонардо да Винчи
Он откинул голову назад и еще раз посмотрел на звезды, ясные и чистые на темном куполе неба. Потянуло ветерком.
– Леонардо! – раздался густой голос отца. Мальчик вспомнил о тяжелой двери отцовского кабинета и скоро-скоро пошел на зовущий его голос.
Синьор Винчи в своем высоком кожаном кресле казался особенно торжественным. Торжественны были и лица синьоры Альбиеры и бабушки Лючии.
– Мой Леонардо, – сказал серьезно, почти строго нотариус сыну, – ты недурно поешь, лепишь, ездишь верхом и пляшешь. Все это хорошо, но… короче сказать, я тебя от даю в школу. Того же хотят твоя бабушка и мать.
И синьор Винчи, произнеся эту коротенькую речь, с довольным видом посмотрел на обеих женщин. И мама Альбиера, которой в сущности жалко было отпускать мальчика из дому, ответила со вздохом:
– Да, мой Леонардо, я совершенно согласна с твоим отцом.
Синьор Винчи был очень расчетлив, и теперь он кусал губы, соображая, сколько ему предстоит вытрясти из кошелька за ученье сына.
– Придется мне подниматься и ехать во Флоренцию, – проговорил он в раздумье, – твое образование меня очень беспокоит. Боюсь, чтобы непоседливость не сделала из тебя недоучки. А теперь ступай и спи с Богом.
И когда Леонардо, простившись с родителями, вышел, синьор Винчи стал рыться в расходной книге, высчитывая и записывая предполагаемый расход на обучение сына.
Перед сном Леонардо вышел в сад. Он раскрыл руку и посмотрел на ладонь, где лежал крошечный светлячок.
– Ау! – раздался над его ухом серебристый голос, и кто-то закрыл ему руками глаза.
Леонардо почувствовал мягкие руки Альбиеры.
– А, это ты, мама, – сказал он, ласково улыбнувшись и отводя ее руки.
– О чем задумался так, мальчуган? – спросила она. – Ты точно ученый астролог, все смотришь на звезды. А это что? Ай-ай, противный червяк! Брось его! А как я рада, что ты останешься с нами и что все мы поедем во Флоренцию! Иди спать… – сказала она, потягиваясь. – Совсем глаза слипаются…
Мальчик пошел за нею, продолжая бережно держать в руке светляка.
Когда он пришел в освещенную комнату и взглянул на червяка, тот не светился. Он казался таким невзрачным, жалким и противным.
«Отчего это?» – подумал Леонардо.
И долго еще сидел он на постели, свесив ноги и думая о том, отчего это так много тайн в природе, чудесных, неизведанных и заманчивых, и ему хотелось во что бы то ни стало проникнуть в эти тайны. А когда он заснул, ему снились гордая, прекрасная Флоренция, майское празднество, учитель латинской школы, хвастливый испанец и маленький светлячок, который так непонятно и чудесно светится…
II. Перемены
Недолги были сборы во Флоренцию. И бабушка Лючия и Альбиера делали все весело и охотно. Во Флоренции на площади Сан-Фирензе у Винчи был свой дом. Маленький сын нотариуса чувствовал себя очень хорошо, подъезжая к Флоренции. Широко раскрытыми, удивленными глазами смотрел он на чудный город с высот Фиезоле. В чистом безоблачном небе тонул блестящий купол собора Санта-Мария дель Фьоре; причудливо вырисовывался живописный холм Сан-Миниато; как в панораме, мелькали бесчисленные дома, дворцы, монастыри, башни и колокольни. На зданиях ослепительным перламутровым блеском сияли прекрасные выпуклые изображения из глазированной глины… Со стен смотрели кроткие лики мраморных мадонн… И Леонардо, чутким сердцем стремящийся ко всему прекрасному не мог оторвать восхищенного взора от дивных красот Флоренции.
Здесь все было ново для маленького Винчи. Проходя на другой день с отцом по широкой улице Понте Веккио, Леонардо с удивлением смотрел на лавки золотых дел мастеров. В руках этих людей каждая безделушка являлась совершенством художественной отделки. То же видел он и в мастерских столяров, резчиков и кузнецов: везде была та же точность рисунка, понимание формы, богатство воображения, какие необходимы для создания крупного художественного произведения.
Флоренция, «республика муз», была в то время колыбелью, центром умственной жизни Италии. Во главе Флорентийской республики стоял знаменитый банкир, мудрый Козимо Медичи. Этот просвещенный правитель, богач, ссужавший деньгами иноземных королей, собирал вокруг себя всех лучших представителей науки и искусства, не жалел денег на приобретение для своего родного города редких картин, статуй, древних рукописей. Не жалел он средств на помощь нуждающимся поэтам, ученым, художникам. Прекрасная вилла Медичи, Кареджи, была гостеприимным приютом для талантливых граждан, и душой всех был сам Козимо Медичи. В тенистых садах Кареджи он устроил даже академию, наподобие академии древних Афин, а при монастыре Сан-Марко его заботами, по завещанию его друга Никколо Никколи, возникла богатейшая библиотека, первая публичная библиотека Италии.
