Возвращение Воланда или Новая дьяволиада - [34]

– Ты замолчишь или нет, негодный Ганс! – прикрикнул на него с улыбкой Воланд.

– Словечка уж вставить нельзя, – проворчал Бегемот. – Что за деспотизм!

«А они неплохо проинформированы о том, что у нас творится, – подумал про себя Якушкин. – Уж не означает ли их нынешний визит в Москву, что…» Но Воланд погасил возникшую было догадку.

– Дайте! – сказал он и протянул руку.

Якушкин в недоумении утопил голову в поднятых плечах. Непонятно, что от него понадобилось Воланду?

– Дайте сюда ваше произведение, которое вы столь удачно превратили в орудие расправы, пусть даже и праведной. Я желаю с ним познакомиться.

– «Господи! А папка где? – с ужасом подумал Якушкин. – Где я ее оставил? В ресторане? Или в милицейской машине? Это же настоящая катастрофа!»

Подобно другим безвестным авторам, Якушкин больше всего на свете боялся, как бы его рукопись не попала к недобросовестным людям. Проще говоря, к жуликам, которых пруд пруди. Долго ли свистнуть сюжет? Или стибрить произведение целиком, а после издать под своей фамилией? Или такие случаи не бывали? Ходи потом, доказывай…

– Я потерял папку! – прошептал Якушкин, обводя присутствующих растерянным взглядом.

Коровьев застонал от огорчения, схватился за щеку, словно у него внезапно разболелся зуб. Бегемот также пригорюнился.

– А я на что, интересно? – раздался чей-то новый голос. Якушкину он показался знакомым.

Появился Азазелло. Он был без пиджака, в жилетке, но при неизменном галстуке. Вид у него был заспанный. Наверняка он лег соснуть после трудов праведных в одной из «подсобок».

– Даром, что ли, я потащился в писательский ресторан? – продолжал Азазелло.- Будто других дел у меня нет?.. Вот, подобрал с пола.

Он показал всем знаменитую оранжевую папку и вручил ее Якушкину. Тот бросился благодарить его. Выслушав слова благодарности, Азазелло заметил, что он, конечно, далек от мира литературы и театра, но полагает, что если каждый драматург начнет лупцевать… этих… как их…

– Завлитов, – подсказал Коровьев.

– …лупцевать завлитов своими отвергнутыми пьесами, то на их должность вообще не сыщешь охотников. Что в таком случае ждет театр? – закончил Азазелло.

Коровьев разъяснил, что без завлитов большой беды театрам не будет – должность второстепенная, никак не ключевая. Хотя он тоже не сторонник того, чтобы их лупцевали по голове. Бегемот, наоборот, действия Якушкина безоговорочно одобрил. Назвал Сутеневского конъюнктурщиком и приспособленцем, так ему и надо.

– Могу я наконец взять в руки вашу пьесу? – нетерпеливо сказал Воланд.

– Это не совсем пьеса… то есть совсем не пьеса…- Якушкин запутался и покраснел. У присутствующих вырвались возгласы удивления.

– Не пьеса? – переспросил Воланд. – Ничего не понимаю. В таком случае, что?

– Это повесть, называется «Похороны охотника», – то ли просветил, то ли еще больше запутал ситуацию Якушкин. – Я ее совал в разные журналы, везде забодали… то есть отвергли. А Банкетов…

– Кто такой Банкетов?

– Критик литературный и театральный одновременно. Он меня опекает, говорит, во мне что-то есть…

И Якушкин рассказал, как все было. Банкетов прочитал повесть, ему она понравилась. С журналами, сказал он, сейчас безнадега, печатают одних только эмигрантов. Имеет смысл показать повесть в театре, поскольку он видит в ней почти готовую пьесу, осталось расписать диалоги да убрать кое-что лишнее. В присутствии Якушкина Банкетов позвонил Сутеневскому, уговорил его прочитать, встретиться потом с автором. А Сутеневский…

– Знаем, знаем! – замахал лапами Бегемот.

Воланд сказал, что для него не имеет значения, к какому жанру относится произведение. Он принял из рук Якушкина папку с рукописью, развязал тесемки и погрузился в чтение. Читал он с невероятной скоростью, страницы отлетали одна за другой и тут же сами складывались на полу в аккуратную стопку. Бегемот вернулся на свое любимое место, на каминную доску, надел очки. Брал за один раз по нескольку страниц из стопки и читал в очередь с Воландом, ничуть от него не отставая. Коровьев же объяснил, что искусству скоростного чтения он не успел обучиться. По этой причине прочтет повесть как-нибудь потом на досуге. Вдвоем с Азазелло они удалились…

А Якушкин с нетерпением ждал приговора Воланда своему произведению. Потрескивали свечи, пламя их колебалось и плясало от тряски кареты. Ровно гудел камин. По-прежнему слышен был цокот подков, поскрипывание рессор. Карета продолжала катить в неизвестном направлении.

Глава 9. КОМФИГ… КОМФИГ! Отрывки из повести Якушкина Предуведомление автора романа

При обстоятельствах, которые я освещу несколько позже, мне удалось заполучить лишь небольшую часть рукописи Якушкина. Точнее, некоторые черновики. Расшифровка отняла у меня уйму времени, почерк у автора оказался на редкость неразборчивым. Некоторые дополнительные подробности сюжета я прояснил, когда посещал Якушкина в… Но об этом также чуть позже. Сейчас же я предлагаю вниманию читателя отрывки из повести с моей незначительной правкой. Я расположил их так, как счел целесообразным, сопроводив в ряде случаев собственными комментариями. Итак…

«- На этом, уважаемые дамы и господа, разрешите закончить. Благодарю за внимание.