Возвращение в Бэлль-Эмбер - [60]

Она тонко рассмеялась.

Кэрин отпрянула от отвращения.

— Вы, должно быть, пьяны! Я не хочу вас слушать!

— Ты будешь слушать! — Ее мелодичный голос внезапно стал резким. — Сядь! — Резкость снова исчезла. — В твоем возрасте я никогда не задумывалась, что мне когда-нибудь будет тридцать. Но в один прекрасный день это случилось. Я не стала чувствовать себя иначе, я не стала выглядеть как-то иначе, но я стала другой. Мне было тридцать, я постепенно переставала быть желанной, а это важно для такой женщины, как я. Теперь мне сорок, и впереди страшные годы. Господи, помоги мне — сорок! Говорят: ну разве Селия Эмбер не чудо, и мне, конечно, еще далеко до глубокой старости!

Она порывисто повернулась к Кэрин.

— Как ты думаешь, долго ли я еще смогу сохранить это лицо… эту фигуру? Постоянная борьба за них убивает меня!

Необходимо было что-то сказать… что угодно! Кэрин даже поймала себя на том, что испытывает невольную жалость к Селии.

— Прошу вас, Селия, не расстраивайтесь!

В глазах Селии загорелся ожесточенный огонь.

— Миссис Эмбер для тебя, дорогая. Раз и навсегда — миссис Эмбер!

Она встала, достала из китайской шкатулки сигарету, закурила и выпустила к потолку струйку дыма; немного походила по комнате и быстро села обратно в кресло с побелевшим лицом.

— У меня был ужасный, невыносимый вечер!

Кэрин сделала еще одну безнадежную попытку предотвратить сцену.

— Печально, я понимаю, но время работает против любой женщины… Мы все в одной лодке. Надеюсь, когда-нибудь я обновлюсь в моих детях… моих внуках… Когда я была девочкой, отец часто говорил мне: самое большое несчастье в жизни бывает тогда, когда достигнешь луны. Я никогда не забывала об этом.

Селия совершенно неожиданно разразилась заливистым смехом.

— Стивен! Боже мой, потрясающе! Луна достигнута? Я бы сказала, он делал это достаточно долго!

Мельком взглянув на непонимающую, шокированную ее словами Кэрин, Селия решила идти до конца в своей мести. Она горела желанием восстановить свое пошатнувшееся «я».

— Не смотри на меня так удивленно, дорогая. Мы говорим о Стивене, твоем отце. Весьма сексуальный мужчина, Стивен; ты очень похожа на него, к несчастью; а Стивен был также хорошим человеком, за исключением одной тривиальной детали: он состоял в связи с Триш на протяжении многих лет. Милая, святая Триш, образцовая невестка. А Ева ничего не знала! Можешь себе это представить? Величественная, ревнивая, одержимая Ева никогда не знала. Первоклассная интрижка прямо под этим ее пуританским носом, а она ничего не знала. Это было слишком, чтобы этому сопротивляться!

Кэрин почувствовала головокружение и внезапный приступ тошноты. Ей все стало ясно, все было написано в горящих глазах Селии, на ее изящном бесцветном лице. Теперь она понимала, что скрывалось за роковым уходом из жизни ее отца, за темной тайной в глубине глаз тети Патриции, за ожесточенностью ее матери по отношению к Эмберам! Ева узнала, и кто-то ей рассказал!

— Это были вы, не так ли? — мрачно спросила она, выступая в роли судьи на суде, где Селия была обвиняемой.

Селия даже не потрудилась отрицать, она только улыбнулась своей особенной улыбкой.

— Знаешь ли, моя дорогая, я теперь не чувствую к тебе ни малейшей враждебности. У тебя такой трагикомичный вид! А почему бы и нет? Ты очень полюбила Триш, не так ли? Но ты больше не можешь здесь оставаться. Тебе придется покинуть этот дом, правда? Ты же не можешь оставаться в одном доме с мучительницей твоей матери… любовницей твоего отца… простив ее?

— В тебе всегда было что-то гадкое, Селия, но я никогда не догадывалась, насколько ты порочна. Ты не оставляешь мне иного выхода. Ты должна покинуть этот дом. — Патриция Эмбер смотрела на них, держа руку на пульсирующем виске, белая как мел.

— Уверена, что не понимаю, о чем ты говоришь, Триш, — злорадно засмеялась Селия. — Покинуть этот дом? Это дом Гая, вспомни, и я думаю, он что-нибудь тебе скажет по этому поводу. Даже если у тебя хватит смелости попытаться выставить меня. Ты же всегда этого хотела, правда, дорогая? Не думай, что я не понимала, что кроется за твоими чопорно поджатыми губами и любезной учтивостью!

Селия сидела неподвижно с совершенно изможденным видом.

— Ты больна. Почему ты не идешь к себе в комнату? — спросила Триш, стараясь быть спокойной.

Кэрин безмолвно смотрела на тетю Патрицию, так много значившую для ее отца. Странно, но она чувствовала, что ее это не волнует. Ее отец любил эту женщину. Это было его дело. Кроме того, Кэрин сама очень любила ее. Отец и тетя Триш никогда не могли бы быть намеренно жестокими по отношению к ее матери. В голове у Кэрин будто били маленькие молоточки, а голоса становились все слабее и слабее.

Патриция подошла к ней и резко, и тревожно произнесла:

— Кэрин!

— Я в порядке!

Она поспешно села.

Селия, взглянув на них, рассмеялась.

— Она в порядке, Триш! Не беспокойся за нее. Ты, несомненно, была несговорчивой девицей! — Она поджала свои нежные губки. — Так ты все это отрицаешь?

— Я просто не обсуждаю этого. Особенно с тобой, Селия, — устало ответила Патриция Эмбер.

— Это вовсе не ответ!

Патриция с минуту подумала и обратилась к Кэрин: