– У тебя, кстати, переночевать можно? – спрашивает парень.
Девица на секунду останавливается. – У меня?!! – В расписном ужасе хватается за голову, руки снова взлетают: – Я с мужем поругалась! вот так! вот так! – (Между ладонями, сдвинутыми на десять сантиметров, кажется, проскакивает искра.) – Я его выгнала!.. Или он меня – я не помню? Этот раздолбай три месяца…
– Может хоть девчонку впишешь? – спрашивает парень.
– Девчонку?.. – Девица широко раскрывает глаза. – Какую девчонку?! Ай, ай!.. Ты что, Мак? Нет, гляньте на него!.. Он где-то шляется по полгода, и не успел появиться – вписывайте его девчонок! А что тут воды нет! что тут сидишь как проклятый!..
– А ну, кончай концерт, – говорит парень.
Девица останавливается, руки замирают. – Езжай в Ригу, – говорит он. – Тут тебе не заплатят.
– Что?.. – говорит она.
– Да ничего, – говорит парень. – Не обращай внимания. Третий день по параднякам. Я б лучше посидел без воды.
– И он! – объявляет девица, оборачиваясь. – Он – тоже!..
Хватает за руку одного из своих прежних собеседников. – Пошли отсюда! Я его грудью вскормила!.. Идем напьемся! – Увлекает его за собой.
– Здорово ты ее, – говорит оставшийся мальчик, которому парень пожимает руку. – Достала уже – в ушах от нее звенит!..
4. Они – вчетвером – сидят на подоконнике, курят.
– У меня родители месяц как приехали, – говорит мальчик, – и назад не собираются. Вся контора накрылась. Так что, Мак, извини… Если хотите, приходите завтра с утра. Они на работе будут.
– Завтра с утра незачем, – говорит парень.
– Ты ж знаешь, – говорит мальчик, – если б я мог.
– А между тем, – говорит парень. – Вот идет славная герлушка.
Идут люди по Невскому мимо кафе, и среди них – маленькая Даша в красном платье, и голова ее гордо поднята.
– Эта? – недоверчиво спрашивает мальчик.
– Что скажешь, Юрьич? – Бритый поворачивается к своему приятелю.
Тот открывает рот, чтобы мрачно изречь:
– Попсня. – Продолжение следует обиженным тоном. – Вот та, цыганка – это да! Это же… – Пытается воспроизвести жест руками. – Двести двадцать!..
– А, ты тоже заметил, – оживившись, говорит бритый. – Ты б посмотрел, как она танцует.
– Какого хуя, – с трагическим напором интересуется Юрьич. – Почему она тебя звала уехать, а не меня? Почему она не спросила, где моя гитара?
Мальчик:
– У тебя еще не все потеряно. Она меня тоже звала… в Харьков.
– А ты?
Мальчик, презрительно:
– Что я там не видел, в этом Харькове.
Юрьич, поразмыслив и вздохнув:
– Я б тоже, наверно, не поехал… А!.. – Швыряет окурок на асфальт. Обиженно: – Ни хрена не накурился.
Встает:
– Пойду стрелять. – Отходя, тихонько, себе под нос бормочет: – Ай, ай…
– Хорошая баба, вообще-то, – говорит парень.
– Я знаю один бомжатник на Васильевском, – говорит мальчик.
Девочка начинает кашлять. Парень поворачивается к ней.
– Сядь ко мне на колени. Слышишь?
– Мне не холодно, – говорит девочка.
– Я хочу иметь тебя на коленях, – говорит парень.
– Отстань, – говорит девочка.
– Понял? – Парень поворачивается к мальчику. – А еще одна такая ночь – она возьмет и сдохнет! Сдохнет у меня на руках. А ты говоришь – бомжатник.
Девочка обращается к мальчику, спокойным голосом:
– Ему все равно, что говорить, лишь бы языком молоть.
– Не, тот клевый бомжатник, – обижается мальчик, – там отопление, и вода есть! Все как надо, там все время живут.
Возвращается Юрьич с сигаретой.
– Понятно? – говорит он гордо. – Кэмэл – это тебе не хуй собачий!
– Оставь на пару затяжек, – говорит мальчик Юрьичу.
– Подумаю, – говорит Юрьич. Садится. – Там, кстати, Мак, твою славную герлушку мучуют.
– Кто? – Парень поворачивается к нему.
– Факир. – Юрьич затягивается, осматривает сигарету. – Тик… – говорит он тихонько, радуясь.
– Факир в последнее время вообще дурной стал, – замечает мальчик. – Дай затянусь разок.
– Посидите, – говорит парень. Встает.
– Хочешь Кэмэла покурить? – спрашивает Юрьич у девочки.
5. Ближе ко входу человек пять с подоконника с любопытством наблюдают следующую сцену.
Эдакий великовозрастный детина в грязных полосатых штанах и грязной же спортивной куртке держит в кольце своих длинных рук девочку в длинном красном платье и, склонившись к самому ее лицу, укоризненно говорит:
– Ната-ша. Я тебе что вчера сказал?
– Я говорю, что я не Наташа! Я вас не знаю! – кричит девочка срывающимся голосом и бьет его ладонью по руке. – Быстро отпустите!
– Я тебе вчера сказал… – говорит детина, пуча глаза – мутно-голубые, с красными белками, – чтоб ты здесь не появлялась!
– Факир! – говорит подошедший бритый парень. – Вчера, позавчера, и во веки веков!
Детина внезапно отпускает вырывающуюся девочку – та от неожиданности отлетает задом за пределы видимости. Детина, в свою очередь, отпрыгивает и останавливается, поводя расставленными руками. – Не орррать!! – свирепо кричит он, поворачиваясь во все стороны. – Я Факир! Я здесь пятнадцать лет!
Не обращая внимания на расставленные руки, парень подходит к нему совсем близко. – Ты забыл? – говорит он тихо. – Когда тебе вломили на паперти – кто тебя защищал? – Он оборачивается, видит Дашу, поднимающуюся с асфальта чуть ли не из-под ног идущих по Невскому. – Нормально? – говорит он Факиру. – Как не стыдно! Уйди с глаз моих долой!
