Возвращение - [15]

Сразу видно, что они воюют недавно. Они собирают всякие сувениры: погоны, кокарды, пряжки, ордена, пуговицы военного образца.
In exchange we stock ourselves with soap, cigarettes, chocolate and tinned meat.	А мы взамен этих пустяков запасаемся мылом, сигаретами, шоколадом и консервами.
They even want us to take a handful of money for our dog-but we draw the line there; let them offer what they will, the dog stays with us.	За нашу собаку они предлагают нам, кроме вещей, еще и пригоршню монет, но тут нас ничем не соблазнишь, - с Волком мы ни за что не расстанемся.
On the other hand our wounded bring us luck.	И раненым нашим повезло.
One American, with so much gold in his mouth that his face looks like a brass foundry, is anxious to get some pieces of bandage with blood on them, in order to be able to demonstrate to the folk at home that they actually were made of paper.	Одному американцу, у которого столько золота во рту, что пасть его блестит, как целый завод медных изделий, страшно хочется получить пропитанные кровью лоскутки повязок: вернувшись на родину, он сможет доказать, что наши повязки на самом деле из бумаги.
He is offering first-rate biscuits and, better still, an armful of real bandages in exchange.	Взамен он предлагает отличный кекс и - что важнее всего - кучу перевязочного материала.
With the utmost satisfaction he carefully stows the rags away in his pocketbook, especially those belonging to Ludwig Breyer; for that is lieutenant's blood, you see.	Чрезвычайно довольный, он бережно укладывает в бумажник грязные клочки, в особенности обрывки от повязки Людвига Брайера. Как же! Ведь это кровь лейтенанта!
Ludwig must write on it in pencil, the place, his name and regiment, so that everyone in America may see the thing is no fake.	На лоскуте Людвиг должен был написать карандашом название местности, имя, номер войсковой части; пусть в Америке всякий видит, что дело тут без обмана.
He is unwilling at first-but Willy persuades him, for we need good bandages sorely.	Людвиг сначала противился, но Вайль его уговорил: в перевязочных материалах мы терпим горькую нужду.
And besides, the biscuits are an absolute godsend to him with his dysentery.	А кроме того, для Брайера с его дизентерией кекс - настоящее спасение.
But Arthur Ledderhose makes the best coup.	Но самый выигрышный ход делает Артур Леддерхозе.
He produces a box of Iron Crosses that he found in an abandoned orderly-room.	Он приволок на место обмена ящик с "железными крестами", найденный им в какой-то покинутой полевой канцелярии.

An American, as wizened as himself, with just such another lemon-yellow face, wants to buy the whole box at one deal.	Американец, такой же помятый, как Леддерхозе, с таким же лимонно-желтым лицом, как у того, хочет заполучить весь ящик сразу.
But Ledderhose merely gives him one long, knowing slant from his squinting eyes.	Но Леддерхозе лишь щурится и смеривает его долгим, всепонимающим взглядом.
The American returns the look just as impassively, just as seemingly harmless.	Американец спокойно выдерживает взгляд и прикидывается простачком.
One suddenly saw in them a family likeness, as of two brothers.	Оба вдруг становятся похожими друг на друга, как родные братья.
Something that has survived all the chances of war and death has flashed between them-the spirit of trade.	Над войной и смертью здесь неожиданно торжествует нечто, устоявшее перед всем, - дух торговли.
Ledderhose's antagonist soon sees that there is nothing doing. Arthur is not to be tricked; his wares will be decidedly more profitable disposed of in retail, so he barters them one by one, till the box is empty.	Противник Леддерхозе быстро соображает, что тут ничего не поделаешь: Артур не даст себя провести - торговля в розницу для него куда выгоднее. Он меняет до тех пор, пока ящик не пустеет.
About him there gradually rises up a pile of goods, even butter, and silk, eggs, linen, and money until finally he stands there on his bandy legs looking like a departmental store.	Возле него постепенно вырастает куча вещей, среди них даже масло, шелк, яйца и белье, так что к концу Леддерхозе напоминает бакалейную лавку на выгнутых колесом ногах.
We take our leave.	Мы трогаемся в путь.
The Americans call and wave after us.	Американцы шумно провожают нас и машут вслед.
The sergeant especially is indefatigable.	Особенно старается сержант.
Even Kosole is moved, so far as an old soldier can be.	Козоле тоже растроган, насколько это возможно для старого служаки.
He too grunts a few words of farewell and waves his hand; but in him all this has still an air of menace.	Он хрюкает что-то на прощание и машет рукой; жест его, правда, скорее похож на угрозу.
Then at last he ventures to Bethke:	Он обращается к Бетке:
"Quite decent fellows, eh?"	- Вполне порядочные парни, верно?
Adolf nods.	Адольф кивает.
We go on in silence.	Мы молча шагаем.
Ferdinand lowers his head.	Фердинанд опустил голову.
He is thinking.	Он размышляет.
Such is not his habit, but when the fit does take him he is tenacious, and will chew the cud a long time.	Это с ним не часто случается, но уж если что застрянет у него в мозгу, он жует это долго и упорно.