Возраст дожития - [90]

– Я уже им позвонил, – проговорил Саша, – сразу, как только ее угомонили. Только теперь она вряд ли сделает что-либо, ее скорее допросят и отпустят, еще хорошо как-то помочь ей устроиться. Там посмотрим, но Люську я бы у нас оставил, а впрочем, как решат старшие товарищи, так и будет, – усмехнулся он.

Федор с Шуриком вернулись домой, дружно вымыли руки и, не сговариваясь, уселись за стол.

– А ты что уселся? Думаешь, я тебя обслуживать буду? – весело спросил Ямпольский. – Я только для Александры могу сделать исключение, потому как она гость, а тебе ничего не перепадет, пока сам не озаботишься. Так что отрывай зад от стула и неси с кухни ужин. И учти, – крикнул он вдогонку, – посуду сегодня мыть тебе.

– Вот так всегда, – притворно вздохнул Федор. – сплошная эксплуатация! Пап, а у нас теперь посудомоечная машина не работает?

– Работает, но из-за двух тарелок ее не стоит запускать.

– Из-за трех, ты себя забыл.

– Ничего подобного, я уже поел и за собой все вымыл. Не вас же мне ждать! У меня работы еще полно, а осталось времени всего ничего. Ты давай, пока я работаю, расскажи мне, что там тебе поведал Саша?

Когда Федор закончил рассказ, Олег Петрович сокрушенно вздохнул и проговорил:

– Вот только террористов тут недоставало, мало своих уродов, так еще и пришлые. А вообще, все это напоминает дореволюционные времена или сразу после октябрьских событий, и как она только все это вытерпела? Я не понял, когда он успел тебе рассказать?

– Курить выходил, нас с Шуриком увидел, он, конечно, не имеет права об этом рассказывать и наверняка о чем-то умолчал, но его просто распирало от новостей, а мы вроде как уже проверенные, лишнего не болтаем. А что касается террористов, так это пока не известно, может, все не так страшно, нам сейчас надо с тобой обсудить более важные вопросы.

– Это какие же?

– Например, на какой день нам с Шуриком назначать свадьбу?

Пока они обсуждали семейные вопросы, Александра звонила деду, и вообще жизнь шла своим чередом.

Тем временем к отделу подъехала темно-синяя машина, в нее завели задержанную Айшат, и машина умчалась в сторону города. Люся осталась сидеть в специальной комнатке, которую, как и везде, называли обезьянником. Дежурного Василия тоже увезли, но только во второй машине, подъехавшей несколько позднее. Майор и старший лейтенант Саша остались в отделе.

– Ну, так с чего завтра ты думаешь начать допрос задержанной?

– Не знаю, может, сделать вид, что мы в курсе всего происходящего?

– Попробуй, только очень осторожно, этой особе палец в рот не клади, она, дрянь такая, памятливая. Чуть оплошаешь, и она сразу поймет, что мы блефуем. Давай сейчас по домам, завтра на свежую голову сперва обсудим, как строить разговор, договорились?

– Я, пожалуй, останусь, Ваську то увезли, надо, чтобы кто-то подежурил.

– Запри отдел, а номер телефона на себя переведи, если кто позвонит, так к тебе попадет. И на сигнализацию не забудь поставить, хорошо, мы после смерти Сергея и камеры установили, и сигнализацию провели, – грустно сказал майор. – Совсем у нас тут пусто стало, надо новых набирать, заодно и еще одну штатную единицу попросим. Ты пока, Саша, не вздумай переходить в городской отдел, я один тут не справлюсь со всеми.

– Опять вы меня не пускаете! Ну не могу я тут больше находиться, мне простор нужен, возможность головой поработать, а не только ногами.

– Вот, вот, всем простор нужен, и никто не задумывается, а вот тут, в селе, кто будет порядок наводить? Ладно, ты не переживай, разгребемся маленько и твой вопрос решим, будет тебе и простор и работа для ума.

Саша посидел еще некоторое время в отделе, а потом достал раскладушку и стал устраиваться на ночлег. Задержанная давно спала, а у него не было сна ни в одном глазу. Проворочавшись пару часов на неудобной раскладушке, он встал и принялся методично записывать вопросы, которые собирался задавать завтра. Вопросов оказалось мало, и тогда он стал писать все свои соображения по поводу смерти Сергея, надеясь систематизировать все данные, которыми располагало следствие.

В это же время по другую сторону оврага, у себя в доме, сидел человек и напряженно думал о тех же людях, и о Сергее, и об Иванникове, убитом камнем в висок. Человек думал о том, что он причастен к той панике, которая началась в деревне. Но ведь он хотел сделать жизнь односельчан спокойнее, а получилось совсем наоборот. Он думал о том, что у Иванникова остались жена и дети, а он не может им помочь. Конечно, Иванников был противный мужик, скандальный, завистливый, но ничего такого уж страшного он не делал, подумаешь, запускал петарды. Сергей – другое дело, он был опасен для молодежи, для детей, его желание заработать как можно больше денег могло привести к тому, что он стал бы продавать свою траву тут, в деревне. У них и так половина мужиков пьет, не хватало только наркоманов. И вообще, во всем виновата Клава, это она запустила процесс уничтожения всех виновных. Черт ее дернул начать стрелять, столько времени все было спокойно после пожара, так нет же, решила мстить. И что ее теперь только разобрало? А он просто поддался стадному чувству и потому принял участие в этом кровавом развлечении. Нет, пожалуй, он все правильно сделал, народ сам все забудет, и через год вообще никто ничего не вспомнит. Успокоив себя подобными мыслями, человек лег и через минуту уже спал. Странно, но мысль о том, что его тоже ожидает наказание за убийство, почему-то не пришла ему в голову.