Возникновение религии и веры в бога - [29]

Современные религиозные деятели упорно стремятся сгладить коренную противоположность науки и религии, пытаются навязать верующим мысль, будто наука и религия не противоречат друг другу. Все это делается не случайно. Они понимают, что в век радио, телевидения, реактивных самолетов, использования атомной энергии и искусственных спутников Земли уже нельзя просто объявить науку ересью и упрямо настаивать на религиозных догматах. И церковники перестраиваются. Об астрономических теориях происхождения Земли и Солнца священники проповедей не говорят и вовсе не настаивают на том, что Иисус Навин мог остановить движение Солнца и т. п. Они основывают свои проповеди главным образом на моральных вопросах, а не на библейских догмах. Чтобы сохранить у людей веру в божественное начало, религиозные деятели стараются подновить, переделать библейские легенды, каким-то образом «согласовать» их с наукой.

Давно ли служители церкви твердили о «божественном акте» сотворения мира в шесть дней, в чем, собственно, и проявилась, по их мнению, сила и мудрость бога. Теперь же, прижатые к стене научными данными, они пытаются приспособиться к новой обстановке и говорят, что под каждым днем творения следует подразумевать… целый исторический период! Священное писание, уверяют они, нужно понимать «иносказательно», а не буквально. По-иному, с претензией на «научность», преподносятся теперь библейские мифы. В библии написано, например, что в первый день бог сотворил свет, на второй — небо, на третий — землю, на четвертый — солнце, луну, звезды, на пятый — пресмыкающихся, птиц, рыб, а на шестой — животных и человека. Эта легенда слишком явно противоречит науке. И церковники стараются выпутаться из этого противоречия.

Библейский миф о сотворении мира богом церковники излагают теперь по-новому: оказывается, что в первый день бог сотворил самое вещество — материю, а затем стал все приводить в порядок. В их писаниях фигурируют теперь такие термины, как «земной шар», «уплотнение материи», «низшие и высшие животные», «зарождение жизни в водоемах» и т. д. Они утверждают, что после создания Вселенной и сотворения человека бог предоставил всему в мире совершаться по законам природы, которые якобы представляют собой установленный им план. Таким образом, церковники предпринимают прямую попытку сбить с толку верующего человека; специалисты-богословы не устают твердить, что наука и религия существовали, существуют и будут существовать, не мешая друг другу. Если, говорят они, иногда и наблюдается расхождение и даже разрыв между ними, то происходит это или из-за несовершенства религии, или из-за недостаточного уровня развития науки. Они признают, что в прошлом религия бывала несправедлива, например, когда — в лице римско-католической церкви — преследовала ученых, полагая, что научные открытия могут быть угрозой для библии.

Наука, утверждают церковники, говорит о том, как происходят дела божии, но не дает ответа, существует ли бог. Не нужно, дескать, бояться современных научных открытий, религия и наука не должны вступать в спор друг с другом, ибо человеку требуется якобы и то и другое. Окончательной целью развития они объявляют высшее объединение обеих областей, синтез всего духовного мира.

Современные богословы видят в религии вечный и необходимый элемент общественной жизни: никакие научные исследования якобы не в состоянии занять место веры. В религии, утверждают они, человек находит удовлетворение, укрепляет нравственность, обретает душевное спокойствие и находит утешение.

Стремясь «примирить» науку и религию, идеологи церкви заявляют, что столкновения между религией и наукой обусловлены только нарушением их границ, то есть вторжением одной из них в область, принадлежащую другой.

Пока религия и наука, говорят богословы, остаются в границах отведенных им сфер, до тех пор между ними никаких противоречий или столкновений нет.

В действительности, нет в мире ничего такого, что было бы недоступно научному изучению. Все существующее подлежит исследованию, и наука шаг за шагом проникает в самые сложные тайны природы и человеческого духа.

Богословы идут на уступку и готовы признать незаконными и вредными стремления католической церкви полностью распоряжаться наукой и преследования ею передовых ученых, имевшие место в средние века. Но они стараются любой ценой ограничить науку настолько, чтобы она потеряла самое главное — право мировоззренческих выводов в объяснении природы и общества, оставив ей функцию простого описания фактов. За областью же фактов начинается якобы уже сфера религии, которая и призвана разрешить таинственные проблемы мироздания.

Защитники религии часто ссылаются на тот факт, что некоторые ученые отличались религиозностью. Вот видите, говорят они, обладание самыми глубокими и всесторонними познаниями вполне соединимо с вероучением: мол, верующие ученые в своих научных открытиях видели премудрость всемогущего творца. Но надо ли доказывать, что конфликт между материалистическими выводами, к которым этих ученых стихийно толкали сделанные ими открытия, и теми пережитками старых, идеалистических взглядов, от которых они не смогли освободиться, отнюдь не способствовал их творческой научной деятельности, а, наоборот, тормозил ее, не позволял их исследовательскому таланту развернуться со всей силой.