Возникновение феодальных отношений у франков VI–VII вв. - [87]

Сама «Салическая Правда» дает право предполагать наличие силы, на которую опирались король и его приближенные. Так, например, в титуле XIV пар. 4-й «Салической Правды» упомянуто о том, кто желает переселиться, имея грамоту от короля и «…если развернет ее в публичном собрании и кто-нибудь посмеет противиться приказанию…» (довольно грозное предупреждение, за которым чувствуется сила короля). Наказание, правда, ограничено суммой штрафа (200 солидов), но сумма эта очень велика, если учесть, что на нее можно было купить 100 голов рогатого скота. Уплатить ее было не так-то просто, и величина суммы штрафа тоже свидетельствует о наличии грубой военной силы, на которую опирался король. В «Салической Правде» вообще превалирует тенденция денежных штрафов за все проступки. Большая часть этих штрафов поступала в королевскую казну, составляя значительную часть поступлений. Взимать штрафы тоже было необходимо при помощи военной силы. Недаром военная служба королю охраняла жизнь воина, и вергельд за его убийство был очень высок[765]. Служба королю принималась во внимание и при прочих судебных процедурах[766]. Но власть короля проходит свою эволюцию, укрепляясь не сразу. В этом отношении примером может быть сам король Хлодвиг — завоеватель Галлии[767].

Суд и судебная власть короля ранней меровингской эпохи тоже имели большое своеобразие. Иск подавался в суд («mallus») частным лицом, которое могло подкрепить этот иск только клятвой с определенным числом соприсяжников (от 3 до 75, смотря по важности дела или положения истца и ответчика)[768]. Обвиняемый может прибегать к тем же средствам, чтобы доказать отсутствие преступления[769].

Судебное разбирательство по существу дела отсутствует. Судья занимает позицию наблюдателя и следит за выполнением ритуала. Помимо клятвы с соприсяжниками, «Салическая Правда» упоминает о котелке с кипятком, в который опускалась рука обвиняемого для определения его виновности или невинности. Если рука в скором времени заживала, он считался оправданным. Но к этому, чисто народному приему суда, королевская власть Меровингов внесла версию о «выкупе руки от котелка»[770], т. е. о замене этой мучительной операции штрафом. Штраф взимался (по соглашению сторон) дифференцировано — в зависимости от состава преступления (от 3 до 30 солидов)[771]. В случае выкупа руки от котелка обвиняемый должен был представить соприсяжников. Хотя пункт закона и говорит о «соглашении сторон», но, видимо, все же в этом случае решающее слово было за графом. На это указывают неоднократные предписания о том, что «если же даст больше для выкупа руки, должен уплатить графу «fritus», как бы за проступок, в котором был уличен»[772]. Заинтересованность графа в получении такого выкупа едва ли можно оспаривать. Применялись в суде и так называемые «судебные поединки», но они в «Салической Правде» не нашли отражения, видимо, как процедура наиболее архаичная и меньше применяемая. Власть (главным образом, судебную) на местах и в провинции осуществляют уполномоченные короля — графы. Но эти графы, состоявшие на службе у короля, не везде пользуются авторитетом. Есть в королевстве большие земельные территории — герцогства, принадлежавшие отдельным землевладельцам, чаще всего крупным военачальникам или сановникам короля — герцогам, которые графам не подчиняются, а судят население в своих герцогствах сами. Как видно, и в делах и в вопросах управления в меровингском государстве франков тоже существует двойственность. На одних землях творят суд над населением графы, другая часть земель, захваченных в свое время военачальниками — герцогами, принадлежала им. У них должно было искать и суда и защиты от разбоев то население, которое жило на их землях. А в сотнях творят суд пока по-прежнему еще тунгины или сотники. Высшей судебной властью для королевства является король, которому предназначалась и ⅓ часть всех штрафов и вир. Судебная функция немало способствовала укреплению королевской власти при первых Меровингах.

Укреплению королевской власти способствовала и политика римско-католической церкви, поддерживавшей, Меровингов не без выгоды для себя.

Cоюз короля с церковью

Принятие христианства, предпринятое Хлодвигом из политических соображений и тоже отмеченное в хронике Григория Турского[773] было знаменательным актом в истории франков, т. к. оно закрепляло тесный союз франкских королей и римско-католической церкви.

Эти две надстройки — политическая и религиозная, тесно переплетаясь одна с другой, усердно выполняют свои функции по укреплению феодального базиса во франкском государстве Меровингов. О тесном содружестве короля и церкви во франкском королевстве Меровингов есть ряд свидетельств. Одно из них — свидетельство хроники, составленной Григорием Турским. Григорий Турский, изобличая короля франков Хлодвига I (или Хлодовека по-франкски) в ряде жестоких, коварных поступков (убийстве братьев, измене своему слову, обмане и т. д.), неизменно все «прощает» своему любимцу за то, что тот крестил франков. «И все ему удавалось, — говорил Григорий Турский, — так как он ходил с сердцем правым перед господом»