Возникновение феодальных отношений у франков VI–VII вв. - [68]

Очень характерно, что в «Правде» ранних редакций нет указания на влияние церкви и церковнослужителей (впоследствии крупных землевладельцев). Это говорит, во-первых, о том, что влияние их было еще незначительно, а во-вторых, и о том, что это влияние не нашло еще отражения в кодексах «Правды». В более поздних рукописях[571] появляется несколько указаний на вергельд за убийство епископов, священников.

В этом появлении, а потом увеличении вергельда за убийство священников в более поздних рукописях сказывается уже влияние распространившегося христианства и усилившегося влияния церкви, и это подтверждает предположение о том, что при составлении новых списков «Салической Правды» это влияние отсутствовало, т. е. говорит за правильность предположения, что первые списки «Салической Правды» можно отнести к концу V или началу VI в., когда церковь еще не успела захватить в свои руки монополии на участие в составлении законов и вмешательство в дела государства.

Из приведенных пунктов титула LV (прибавл. 5, 6, 7)[572] можно видеть, что вергельд, взимавшийся за убийство служителей религиозного культа, чрезвычайно высокий[573]. Как видим из титулов «Правды», он равняется 300 солидам (за дьякона), 600 солидов (за пресвитера) и 900 солидов (за епископа). Последнее указание относится к IX в.

Все это говорит за усиление власти и значения церкви в государстве и за тесную связь, которая существовала между церковью и королевской властью — между светскими и церковными землевладельцами. Хотя в этот период, как мы уже говорили, в основном вергельд зависел не от величины земельного надела убитого человека и не от значения занимаемой им при дворе должности (все приближенные к королю люди имели вергельд в 600 солидов), однако зародившаяся иерархия в уплате вергельда у франков проявилась раньше всего в отношении служителей церкви, т. к. вергельд епископа (900 солидов) выше, чем вергельд священника (600 солидов), а вергельд священника в свою очередь, выше вергельда дьякона (300 солидов).

Этот текст, появляется только в III «семье» «Салической Правды», где он стоит под особым титулом LXXII — «De presbiteris vel diaconis interfectus»[574].

Списки III «семьи» появились почти на два века позднее, чем списки «Paris 4404»; они отражают новые взаимоотношения в обществе франков.

Вместе со списками III «семьи» появляется в «Салической Правде» определение вергельда, основанное на иерархии церковных должностей. Но крупная церковная должность, как правило, соответствовала и крупному землевладению.

Антрустионы и рядовые франкские воины

«Салическая Правда» выделяет особо дружинников-антрустионов[575]. Уже во времена Тацита германский воин выделялся из общей среды общинников. Тацит подчеркивал привилегированное положение воинов в обществе древних германцев, описывая их образ жизни, в котором не находилось места для мирных занятий земледельческим хозяйством или скотоводством[576]. Тацит сообщает, что если данное племя не находилось в состоянии войны, то воины могли наниматься к соседнему герцогу (вождю)[577] и вести войну под его начальством с другим народом[578].

Тацит подчеркивает особое положение дружинников-вои-нов у германцев и некоторое подчинение им со стороны своих соплеменников и других народов, особенно тех, кто почувствовал на себе силу этой дружины, был побит в боях с воинами-дружинниками данного племени.

Тацит в этом случае прямо упоминает о дарах, приносимых вождям («principes») и дружине от людей своего племени в виде быков и земных плодов для удовлетворения нужд воинов[579], и о подарках, приносимых соседними племенами (отборных боевых лошадей, ценного орудия, украшений)[580]. Все это говорит о несомненном выделении воинов-дружинников в особую группу людей у древних германцев, о знатности по праву военной демократии, по праву силы и военной доблести, подчеркивая именно эти качества воина, а не его родовитость.

Еще в записках Цезаря о Галльской войне показано, что военная служба у германцев выполняется всеми свободными мужчинами попеременно (у свевов — одни воюют, другие остаются дома, а через год они меняются)[581]. В описании Тацита это право свободных германцев на участие в военном деле нашло подтверждение в описании народного собрания, в котором принимают участие все вооруженные воины[582]. У салических франков, вступивших в Галлию, это право тоже не оспаривается. Для каждого свободного воина («gemeinfreie») защита его страны — и право и обязанность[583].

Но, как мы подметили выше, уже во времена Тацита началась у германцев некоторая дифференциация общества и выделение воинов в особую и привилегированную группу, которая предпочитала состояние войны мирным занятиям и видела в войне источник накопления богатств[584].

В «Салической Правде» на первое место выступает государство и интересы королевской власти (что тоже вполне закономерно для этого периода). В пользу короля поступают и различные штрафы за проступки, отраженные «Салической Правдой». Королевская власть опирается на силу воинов, на силу дружины, и дружинники (антрустионы) не могут не занимать первого места в государстве, что и отразил закон франков, установив повышенный вергельд за убийство антрустиона