— Значит, ты медиум?
— О, да, — откликнулась Джойс.
— Иногда она демонстрирует нечто невероятное, — подхватил Гарри. — Ты что-нибудь чувствуешь, дорогая?
— Я бы выпила кофе, если он готов, — произнесла Джойс, словно не слыша слов мужа.
Скотти вышла в кухню, вернулась с кофейником и бутылкой бренди и начала угощать гостей.
Хауэлл вставил в пианолу валик Эррола Гарнера и включил музыку, затем взял чашку, добавил туда еще бренди, сел в кресло и спросил:
— Откуда вы приехали?
— Элен, я и Гарри из Чаттануги, — ответил Джек, — а Джойс — англичанка, хотя вы бы ни за что не догадались по ее произношению.
— У Джойс великолепный слух, — добавил ее муж. — Когда мы приезжаем в Лондон, ее произношение меняется, едва мы выходим из самолета в Хитроу.
— Хотите провести спиритический сеанс? — спросила Джойс.
Все обернулись к ней.
Скотти хихикнула:
— Сеанс? Мы что, будем говорить с духами?
— Возможно. Такие вещи нельзя знать заранее, но думаю, что-то может получиться.
— Джойс великолепно чувствует все оттенки любого общения, не только речи, — пояснил Гарри.
— Я рискну! — заявила Скотти.
Джек взглянул на кивнувшую в знак согласия Элен и добавил:
— А почему бы и нет?
Лишь Хауэлл промолчал. У него было ощущение, что он вот-вот потеряет контроль над происходящим.
— Джон, вы к нам присоединяетесь? — спросила Джойс. — Это имеет смысл только при общем участии.
Хауэлл оказался в затруднительном положении: он не хотел участвовать в спиритическом сеансе, но не хотел и проявлять негостеприимство.
— Конечно, — согласился он без энтузиазма, — что для этого нужно?
— Нужен стол, — ответила Джойс, — лучше всего круглый.
— Стол есть.
— Поставьте его в самый центр комнаты, как можно точнее. И, пожалуйста, выключите пианолу.
— Сделаем, — Хауэлл выключил пианолу, и мужчины втроем направились к столу.
— Передвинуть его будет не так-то просто, — сообщил Хауэлл. — У него основание из обрубка чуть ли не окаменевшего древесного ствола. Я не знаю как это умудрились распилить.
Гарри попытался поднять стол за крышку.
— Ого, может стоит его наклонить и перекантовать? Если мы будем поднимать за крышку, она может оторваться.
Они наклонили стол и стали перекатывать его на ребре чурбана, служившего основанием, пока Гарри не остановил их:
— Думаю, мы на месте.
Казалось, он не впервой этим занимается.
К столу пододвинули стулья, Джойс рассадила присутствующих, чередуя мужчин и женщин, и попросила выключить весь свет в доме.
Скотти вскочила, выбежала в кухню и, быстро вернувшись, сказала:
— Все готово.
Сначала темнота казалась непроницаемой, но позже, когда глаза привыкли, выяснилось, что луна и огонь в камине освещают комнату достаточно хорошо. В тишине слышалось только потрескивание дров в камине и стрекотание цикад на улице. Все, рассевшись, пододвинули свои стулья к столу.
Джойс положила на стол обе руки с растопыренными пальцами, большие пальцы соприкасались.
— Положите, пожалуйста, свои руки так же, как я. Обратите внимание, что ваши большие пальцы должны соприкасаться, а мизинцами вы должны дотрагиваться до мизинцев соседей. Нам надо создать на столе замкнутую цепь.
Сидящие за столом выполнили ее указания, и Джойс продолжила:
— Очень вас прошу! Что бы ни случилось, не разрывайте цепь. Она соединяет наши тела и наши души. Мы все должны помогать друг другу. Это может потребовать некоторого времени, и я прошу вас сохранять спокойствие. Если кому-то надо выйти, то лучше всего сделать это сейчас.
Никто не шевельнулся.
— Я хочу, чтобы вы расслабились и уселись поудобнее. Если хотите, закройте глаза. Очень важно очистить свой разум от всего, кроме происходящего здесь. Это облегчит нам контакт, если мы сможем, конечно, достичь такого контакта. — Джойс села. — Мы собрались здесь с Божьей помощью, чтобы вызвать духа умерших. Дух, если ты здесь, дай нам знать об этом. — Она помолчала и продолжила, пиитично скандируя; ее слепые глаза бесцельно блуждали. — Приди к нам, о, дух, заговори с нами, сообщи о себе, услышь нас, коснись нас.
Хауэлл ощутил странное расслабление. Он отвлекся от мыслей о жене, о шерифе округа, о растущем притяжении к Скотти. Для него теперь существовало только настоящее, и он купался в голосе Джойс. Она продолжала говорить, и Хауэллу показалось, что вокруг стало тише, но потом он подумал, что тут вообще-то никогда не было шумно. Затем он все же понял в чем дело: умолкли цикады. Слышно было лишь потрескивание искр в камине.
— Услышь нас, о дух, приди к нам… — Джойс вдруг умолкла на полуслове.
В комнате ничего не изменилось, и Хауэлл удивился, почему она остановилась. Но тут стол покачнулся.
— Чувствую присутствие, — объявила Джойс, что заставило сидящих пошевелиться.
Стол опять задвигался, на сей раз более заметно. Хауэлл попытался понять, что происходит. В движении стола было что-то страшное. Казалось, под ладонями Хауэлла по столу медленно проходит волна: это напоминало дыхание.
— Ты назовешь себя? — спросила Джойс. Стол вновь задвигался еще более заметно. Словно отвечал на вопрос.
— Ты можешь говорить? — Ответа не было. Стол лишь качнулся. — Двинь стол один раз, когда хочешь сказать «да» и два раза — «нет». Ты можешь говорить?
