Стол отчетливо качнулся два раза. Хауэлл подумал, что ошибки здесь быть не могло. По телу его поползли мурашки, а волосы почти встали дыбом.
— Мы хотим знать твое имя, — произнесла Джойс, — я буду называть буквы по алфавиту, а ты, пожалуйста, двигай стол один раз, когда я дойду до буквы, входящей в твое имя, — она начала перечислять буквы. Ответа не было, пока она не добралась до буквы «к», здесь стол качнулся. То же произошло на «р», Джойс дочитала алфавит до конца и начала заново. Процедура продолжалась, пока Джойс не произнесла возбужденно:
— Кролик. Твое имя Кролик!
Стол качнулся один раз.
— Хочешь вступить в контакт с кем-нибудь из сидящих за этим столом?
— «Да», — ответил стол.
— С кем? Может, со мной?
Стол качнулся дважды:
— «Нет».
Джойс продолжала называть имена по кругу:
— С Элен?
— «Нет».
— С Джоном?
Хауэлл напрягся, борясь с желанием оторвать ладони от стола. Стол двинулся и ответил «нет». Джон с облегчением осел на стуле. И тут же разозлился на самого себя. Это же просто застольный фокус, а он попался, как зазевавшийся турист!
— Со Скотти?
Стол качнулся один раз и застыл. Скотти ахнула, вслед за ней ахнули и остальные. Стол оторвался от пола и покачивался в воздухе примерно на уровне груди.
Хауэлл был почти в ужасе, он решил, что у него галлюцинация. Он чувствовал себя так же, как при появлении девочки в ту грозовую ночь. Хауэлл уговаривал себя подумать о чем-нибудь реальном, но безуспешно.
— Не двигаться, — жестко приказала Джойс, — все в порядке, расслабьтесь, все в порядке, Скотти.
Хауэлл посмотрел на Скотти. Она сидела напрягшись и широко раскрытыми глазами смотрела прямо перед собой. Тут он увидел еще что-то. Хауэлл сидел лицом к озеру, и напротив него, глядя в окно, стояла девочка, появлявшаяся ночью в грозу.
— Почему ты хочешь вступить в контакт со Скотти? — задала вопрос Джойс и тут же поправила себя. — Прошу прощения, ты счастлив или нет? Один раз — счастлив, два — несчастлив.
Хауэлл посмотрел вниз на стол, крышка его была всего в нескольких дюймах от его лица; ему очень хотелось узнать, что ответит дух. Стол дважды дрогнул, и тут же все кончилось. Хауэлл подумал, что это похоже на выключившийся холодильник — его не замечаешь, пока он не выключится. Стол опять стоял на полу. Мгновением позже стали слышны цикады. Хауэлл взглянул на то место, где стояла девочка. Ее не было.
— Закончилось, — сказала Джойс. — Я не думаю, что мы вызовем его еще раз.
Позже, когда остальные ушли, Хауэлл и Скотти сидели перед камином.
— Ты знаешь кого-нибудь с именем Кролик? — спросил он, ему хотелось разобраться в случившемся.
— Нет, и ни о ком с таким именем не слышала.
— Может, это прозвище? Ты знакома с кем-нибудь из местных жителей? Ты бывала здесь раньше? Я имею в виду до того, как стала работать у Бо?
— Нет. Я выросла в Атланте, точнее в Декатуре. Мой отец — хирург в клинике Университета Эмори. Я впервые увидела это озеро месяц назад.
— Ты напугалась, когда все это началось?
— Как ни странно, нет. Наверное, я должна была испугаться, но не испугалась. Удивительно.
— А я на секунду жутко перепугался, когда стол оторвался от пола, но сейчас мне не страшно. Я хочу сказать, что я не собираюсь удрать из домика или что-то в этом роде, — Хауэллу не хотелось упоминать о девушке у окна. Ее, скорее всего, больше никто не видел. — Я чувствовал себя неплохо, а ты?
— Великолепно, — отозвалась Скотти и поцеловала его.
— Не уходи, — попросил Хауэлл.
— А я никуда и не собираюсь. — Она опять поцеловала его.
Хауэлл забыл и о спиритическом сеансе, и о галлюцинациях. Сейчас он жил только настоящим моментом.
Солнце стояло высоко, и Скотти уже ушла. Они занимались любовью как казалось — полночи, но по прежним приключениям он знал, что все удовольствие заняло около получаса. Может, продолжение было уже во сне, хотя… Спиритический сеанс тоже, казалось, был давным-давно. Вспоминая события вчерашнего вечера, он отнесся ко всему более скептично. К тому же Хауэлл решил, что он вполне мог перебрать спиртного. Девушку он видел дважды, и оба раза не слишком трезвый.
Хауэлл повернулся в постели и спустил ноги на пол. Едва он встал, острая боль иглой пронзила спину. Он осторожно выпрямился, опираясь на спинку кровати. Похоже, он потерял форму для любовных утех. Мышцы спины разрывало от боли. Он влез под душ. Подставил спину под горячие струи, чтобы расслабить разболевшиеся мускулы, через какое-то время ему стало чуть полегче и Хауэлл решил побриться. Когда он немного наклонился, чтобы ополоснуть бритву, в пояснице словно взорвалась граната. Боль стала еще сильнее, едва он попытался выпрямиться. Позабыв о бритве, Хауэлл поковылял к кровати. Несколько минут он лежал, вытянувшись на кровати, и тяжело дышал. Боль стала стихать, но когда он попытался встать, она снова подкосила его.
Преодолевая боль, Хауэлл кое-как натянул одежду, стараясь при этом как можно меньше вставать. Пока он лежал или сидел, боль была еще терпима, но стоять было невыносимой пыткой. Он сварил кофе и пристроился на стульчике у пианолы. Джон оглядел комнату. Повсюду стояли чашки и рюмки, неубранные со вчерашнего вечера.
